Многоликое волшебство

Нельзя было не заметить, что Временное Пристанище оживало на глазах. Полумрак, царивший в нем безраздельно, вытеснялся ярким светом, маски, висевшие на стене, наполнялись осмысленным выражением, вытесняя со своих лиц печать смерти. Это все воспринималось, как ясный знак возрождения бертийской династии, к которому с детства стремился Серроус, с единственной оговоркой, что теперь он не был столь же твердо уверен в том, что хочет этого, как и прежде. Хотя и сворачивать с избранного пути было уже поздно. Оставалось только попытаться сделать этот путь своим, а не навязанным извне.

Совершенно очевидна была связь Временного Пристанища с фамильным склепом бертийской династии в Хаббаде. Раз восстановившись, эта связь была теперь неразрывной, и именно из Хаббада устремлялись сюда потоки энергии. Столь же очевидным был тот факт, что оказавшись в хаббадском склепе физически, Серроус сумеет многократно увеличить свои силы, начав получать их напрямую из источника, а для этого предстояло пройти через все то, что и было намечено с самого начала.

Обернувшись снова к Тиллию, он обнаружил, что тот, похоже, так и не шелохнулся. Даже глаза не перестали пристально вглядываться в молодого короля, выискивая в нем признаки произошедших перемен, о природе которых, он мог лишь догадываться, хотя и постиг в совершенстве, но по книгам, все связанные с посвящением церемонии. Больше всего его поразил тот сокрушительный удар, повергший его на многие часы на пол, в момент открытия первой, а вернее последней, с точки зрения хронологии, маски. Его как бы вышвырнули, не допустив к запретным для чужака, не носящего на себе грифона, знака принадлежности к бертийцам, знаниям и силам. Очевидным могло быть лишь то, что раз Серроус остался в живых — обряд прошел успешно.

— Который сейчас час? — обратился к нему король, медленно и неуверенно ковыляя к выходу.

— Почти что полдень, — усмехнувшись отвечал советник, — хотя…

— Неужели прошло всего несколько часов? — не верящим голосом перебил Серроус.

— …хотя гораздо интереснее, — невозмутимо продолжал Тиллий, — какого дня.

— То есть?

— Судя по твоим ощущениям — завтрашнего.

— Ты хочешь сказать, что прошло более суток? — спросил Серроус, но уже задавая вопрос понял, что не слишком бы удивился, узнав, что прошла целая неделя, потому как контроль над временем — было как раз тем, чего он лишился, лишь начав погружаться в транс, предварявший само посвящение. Уловив эти мысли, Тиллий позволил себе пропустить вопрос мимо ушей.

— Твой брат вчера оставил замок, — без малейшей эмоциональной окраски заметил советник, с трудом уступая дорогу королю. Тот, ощутив чуть более сильный толчок под лопаткой, понял, что мог бы и сам это узнать, обратившись к новым своим способностям. От этой новости ему стало еще более не по себе. Удастся ли теперь поговорить с ним по душам, снять взметнувшиеся ввысь барьеры между ними? Да и вообще, удастся ли с ним еще увидеться? Откладывая на потом неприятные объяснения с братом, не потерял ли он того из простого малодушия, прикрываясь видимостью необычайной занятости? — Приказать выслать за ним погоню?

— Ни за что, — как-то чересчур агрессивно отреагировал Серроус, ужаснувшись самой этой мысли. — Он мой брат, и я не могу позволить себе помешать ему сделать выбор. Он выбрал не тот путь, который мне бы хотелось, но это его право, на которое я не посягну.

— Но он отправился в лагерь врагов… — начал было Тиллий.

— Я ни в чем не буду ему мешать, — поспешно перебил король, боясь возможного окончания фразы советника, как будто непроизнесенного не могло существовать, однако, помолчав немного, добавил: — По крайней мере, пока и если, мы не встретимся в открытом поединке.