Многомерность

– И я так считаю. Этот город, наверное, древнее Леса. Но если его выращивали Амазонки или их предки, то что они преследовали?

– Сохранить память.

– Ради чего? И для кого?

– Ну… не знаю… может быть, для нас? Если мы и в самом деле потомки Демонов, а скорее всего, Амазонок. А то и тех, и других.

Карапетян поднял брови, озадаченно рассматривая профиль полковника:

– Вы продолжаете меня удивлять, Сергей Макарович.

– Чем же?

– Вы только что подали идею, достойную Нобелевской премии!

– Не преувеличивайте, – улыбнулся Савельев.

– Нет, я серьёзно. Эта идея лично для меня проясняет всё, что требует анализа. Создатели музейной экспозиции действительно могли позаботиться о потомках, оставив им свидетельство своего существования. Хотя предназначение башни с лицом по-прежнему непонятно.

– Давайте спустимся, рот у этой статуи приоткрыт, так может, это вход внутрь?

– Не думал, что спецназом ГРУ командуют авантюристы, товарищ полковник, – засмеялся Карапетян.

– Просто не люблю быть обычным экскурсантом, – смутился Савельев. – Пока мы находимся в разведрейде, можем добыть немало нужной информации.

– Да ради бога, я с вами.

Самолёт сел «под губой» лица статуи, глухо ударившись тремя горизонтальными дисками о твёрдый полупрозрачный перламутр. Чем бы материал ни являлся, он явно не был ни металлом, ни керамикой.

Однако подошвы ботинок по нему не скользили, и «байкеры» почувствовали себя увереннее.

Бывало не раз, что интуиция подсказывала рискованные, но оправдывающиеся впоследствии варианты действий. Особенно она помогала в экстремальных ситуациях, о чём Савельеву рассказывал и признанный интуитивист ССО Максим Ребров. Не обманула психофизика Сергея Макаровича и нынче. Полуоткрытые губы статуи высотой в три метра и длиной в десять действительно скрывали вход «под лицо» – в глубины верхнего этажа башни-статуи.

Первым под верхнюю губу полез Савельев, взяв на всякий случай автомат.

За ним с включённым фонарём последовал Карапетян.

Ход шёл наклонно, переходя в подобие языка того же цвета, что и всё сооружение. Поскольку вся эта конструкция была вылеплена из одного материала, напоминающего спрессованные связки стеклянных корешков, то под губой статуи можно было и без фонаря разглядеть интерьер «рта». Но стоило опуститься ниже на несколько метров, темнота сгустилась, пришлось воспользоваться взятым с собой фонарём.

Шли медленно, разглядывая «язык» под ногами и «нёбо».

Наткнулись на невидимое препятствие.

– Плёнка, – догадался Сергей Макарович, шедший первым. Рука полковника ощутила упругое сопротивление, хотя глаза ничего не видели.

Карапетян тоже ощупал препятствие.

– В принципе этого следовало ожидать: защитное поле. Или какая-то другая технология невидимости. Создатели должны были предусмотреть защиту от посетителей. Жаль, что застряли в начале пути. Интересное сооружение.

– Зато мы можем быть спокойными за содержимое статуи. Раз она защищена от вторжения, то и посторонние сюда не могли проникнуть, особенно с плохими намерениями.

– Нам-то что с того?

– Уверен, мы сможем пройти, не в этот, так в другой раз.

Карапетян поворочал фонарём, освещая необычной формы помещение, потолок которого повторял изгибы лица снаружи. Луч света зацепил сверкнувший шарик в потолке, и Савельев внезапно почувствовал, что упругая плёнка перед ним исчезла. Проверил рукой, стволом автомата.

– Она отключилась!

Медленно двинулись вперёд, перешагнув невидимую границу, только что преграждавшую путь.

– Фотоэлемент, – сказал Карапетян. – Или камера.

– Где?

Луч фонаря коснулся шарика на потолке, действительно мигнувшего в ответ синей искоркой.

– Нас приняли за своих?

– Очевидно.

– Рояль в кустах.

– Что вы сказали?

– Страшно не люблю в романах неожиданно появляющиеся объекты, спасающие героев.

– Ну, здесь иное дело. Мы в немалой степени схожи с первыми жителями мира, да и с Демонами тоже, несмотря на их жуткие лапы. Амазонки явно ещё больше походили на земных женщин. Это ещё ваш лейтенант Матевосян узнал, первым из нас, когда его впустила автоматика Крепости. Вот и здесь та же картина маслом: автоматика здания не умерла, а поскольку мы для неё являемся «родственниками» создателей, она и открыла проход.

– Не буду спорить, хотя наверняка имеются и другие объяснения. Для нас важнее дойти до цели. Пусть «рояли в кустах» попадаются чаще.

Карапетян хмыкнул, но спорить не стал.

Выход изо «рта» статуи обнаружили в «глотке», переходящей в тоннель «горла» с ребристыми стенами.

– Рискнём пойти дальше?

– Сами же говорили, что не любите не доводить дело до конца.

– Мы путешествуем по «подвалу» уже больше четырёх часов, а нам ещё возвращаться. Как бы наши парни в лагере не запаниковали.

– Всё-таки давайте глянем одним глазком, куда ведёт этот тоннель, а то и монитор найдём.

– Ну, и чем мы отличаемся от пацанов, любителей острых ощущений? От того же Кости?

– Возрастом, – серьёзно ответил Карапетян.

– Разве что.

– Ладно, посмотрим.