Многомерность

– Нормально, – ответила девушка, кусая губы.

Максим только теперь заметил прятавшийся за самолётом аэробайк.

– Как вас угораздило?

– Это я виноват, – страдальчески изогнул губы Карапетян; на скуле у него наливался лиловый фонарь. – Решил прогуляться…

– Я виноват! – твёрдо выговорил Савельев.

– Ну, прямо пансион благородных девиц! – расхохотался Точилин. – Все хороши. Я давно вас тут жду, хотя не думал, что вы полезете в бункер. Кстати, зачем?

– Передать привет твоему хозяину, – мрачно сказал Редошкин. – Правда, он не обрадовался, сдох вместе со своим выводком.

Точилин перестал улыбаться, сжал губы в узкую бледную полоску.

– Вы… уничтожили… демонят?!

– А ты собирался создать из них спецгруппу?

– Лейтенант! – посмотрел на него Максим. – Заткнись! Прикинь ФМ!

– Ага, понял, – ссутулился Редошкин, делая вид, что подавлен и сдаётся.

– Сергей Макарович, вы не против ФМ? – спросил Максим.

– Нет, – коротко ответил Савельев.

– Э, вы о чём? – забеспокоился Точилин. – Что ещё за фээм? Я же вас перестреляю как куропаток! И первой застрелю эту дуру!

– Сам дурак! – выпалила вдруг Вероника, заставив лейтенанта отшатнуться.

– ФМ! – выдохнул Максим, включая боевой режим.

Аббревиатура «ФМ» означала – «форсированное маневрирование», и использовался термин исключительно спецназом для выполнения боевых операций.

Сергей Макарович развернулся на коленях и сделал рукой подсечку. С ног Точилина не сбил, но заставил опустить ствол демоновского бластера и отскочить.

– Ты чё дел…

Редошкин метнулся вправо, падая на песок, хватая ком сухой земли и запуская в лейтенанта.

Максим прыгнул вперёд и влево, подхватывая с песчаного бархана винтовку.

Ком земли попал Точилину в голову. Ошеломлённый попаданием лейтенант вскинул свой «бластер» и от неожиданности выстрелил.

Шипящая молния разряда, вырвавшаяся из трёх дул, шарахнула по невидимой башне, и та вдруг из призрачной колонны превратилась в настоящую башню, выращенную, как ствол гигантского дерева. В том месте, куда вонзилась молния, возник приличный вывал диаметром не меньше пяти метров.

Максим уловил это краем глаза, но не отвлёкся.

Приклад «лобаевки» уткнулся в плечо, в окуляре прицельного комплекса появилось лицо Точилина, Максим отклонил крестик прицела чуть вниз и выстрелил.

Точилин не успел навести своё оружие на Веронику, собираясь и дальше использовать девушку в качестве защиты.

Пуля попала ему в кулак, сжимающий нижнюю рукоять «бластера». Верхние – так как демоновское оружие имело три рукояти – сжимала левая рука лейтенанта. Раздался вопль, и Точилин выронил грозный лучемёт, прижимая окровавленную руку, лишившуюся двух пальцев, к груди.

Максим опустил винтовку.

Редошкин цапнул с песка автомат, в лихорадке боя не обращая внимания на травмированную ключицу.

Сергей Макарович вскочил, поднял с земли «бластер».

Вероника опустила руки, глядя то на Точилина, то на Максима огромными глазами.

И только Карапетян остался на месте, сидя на коленях с прижатыми к затылку руками, не сразу разобравшись в том, что произошло.

– Улетаем, – сказал Максим, подбирая второй «бластер» с земли и направляясь к самолёту.

– С-сволочи! – выдавил побледневший Точилин. – Надо было вас сразу всех положить!

– Что ж сплоховал? – ворчливо заметил Редошкин. – Разве тебя в учебке не натаскивали на реальные боевые форматы?

– Я… вас…

– Иди! – Редошкин подтолкнул Точилина к самолёту.

– Его надо перевязать… – робко проговорила Вероника.

– Его надо закопать здесь навечно!

Сергей Макарович помог Карапетяну встать.

– Идёмте, Егор Левонович, всё кончилось.

– Безмерно вам благодарен! И вам, Максим Валерьевич! Если бы я не проявил преступного любопытства…

– Не стоит благодарности, всё позади. Все мы ошибаемся в жизни, потому и люди.

Разместились в кабине.

Заметив, как Вероника жалостливо поглядывает на поскуливающего Точилина, Максим попросил:

– Сергей Макарович, перевяжите его, пожалуйста.

Савельев перестал разглядывать демонский излучатель, молча подошёл к сидящему на полу лейтенанту.

Вероника подала ему лоскут зеленоватой ткани, оторванный от захваченной из Крепости «простыни».

– Подождите, – отвёл её руку полковник. – У нас же был МРН.

– Что?

– Медремнабор, мы клали в контейнер, который сбросили вместе с остальными запасами с вертолёта. Давайте поищем.

Они принялись рыться в уложенных вдоль стены коробках и пакетах. Нашли белый чемоданчик размером с «дипломат», с красным крестиком на крышке. Сергей Макарович открыл чемоданчик и нашёл что нужно: обеззараживающие тампоны, флакон с обезболивающим средством, шприц, стерильный бинт, полоску специальной керамической фольги, принимающей любую форму.

– Давай руку.

– Отстаньте! – истерично вскричал Точилин, на лице которого проступили крупные капли пота. – Я лучше сдохну, чем приму от вас помощь!

– Идиот, – презрительно буркнул Редошкин. – Твой батя, случайно, не украинский нацик? Те тоже готовы стрелять себе в ногу, лишь бы не принимать от нас помощь.

– Ты как? – осведомился Максим.

– Нормально, жить буду.

– Сергей Макарович, надо посмотреть плечо Дома, у него то ли ушиб, то ли что серьезнее.

– Закончу с этим пациентом и посмотрю.