Многомерность

– Тюльпаны! – ахнула Вероника, бросаясь к алой полосе, и отшатнулась: над цветами кружились насекомые! Знакомые бабочки, пчёлки, длиннотелые комары – с виду, и полосатые чёрно-золотые шмели! А потом появились птицы!

– Мама родная! – изумилась Вероника.

Только теперь Максим понял, чем порождён был шум в ушах: в нём смешались шёпот ветра в ветвях деревьев, жужжание насекомых, крики птиц и далёкие лесные шорохи, прорезаемые криками животных. Если Большой Лес таил в себе торжественную тишину, подчёркиваемую скрипом ветвей деревьев, то этот Суперлес жил гораздо более интенсивной жизнью!

Шагнувший было к белым метёлкам Костя тоже опасливо остановился:

– Шмели…

– Не пугайся, это не те шмели, – заметил Редошкин. – Эти помельче и без зубов. Те, в боевой зоне, были выращены чёрным лесом специально, в качестве гипноэффекторов и разведчиков.

– Непривычно…

– Это да, согласен, что непривычно, то непривычно. Различия видны невооружённым глазом.

Максим прошёлся по высокой – по пояс – траве, присматриваясь к цветам и вдыхая изумительно вкусный многодиапазонный запах. Увидел кустики, усыпанные крупными белыми цветами, похожими на ромашки, но только с одним круговым соцветием из десяти лепестков и жёлтым донышком, окружённым густыми «ресницами», из которого росли горбиком тычинки.

– Костя, глянь.

– Похоже на пассифлору японскую, – подошёл ботаник. – Только покрупнее. Кстати, земную пассифлору используют для приготовления настоек, способствующих оздоровлению всего организма. Можем нарвать и настоять.

– Позже.

Разбрелись по поляне, безоружные, кроме Редошкина и Мерадзе, привычно взявших автоматы.

Максим забрёл в лес, но не глубоко, не пустили самые настоящие дремучие заросли растений нижнего яруса леса, состоящего из разного вида кустарников, лиановидных петель и папоротников. За этим ярусом поднимался второй, созданный деревьями, в которых угадывались южные растения – «рододендроны», «пальмовидные веера», «гинкго», «гевея» и «папайя». Третий ярус разглядеть с земли не представлялось возможным, но если смотреть с поляны, то можно было увидеть знакомые колонны секвой с рифлёными стволами, фикусов, шатры тисов и каштанов. Их высота достигала, наверное, полукилометра, и даже древесные гиганты Большого Леса в зоне войны смотрелись на их фоне недоросликами.

Подошла Вероника, обойдя контрфорсы великана с досковидными корнями, реагируя на каждый лесной звук замиранием на месте. Пошутила:

– Грибы ищешь?

– В таком лесу и грибы должны быть величиной с человека, – отозвался он. – Хотел пройти поглубже, но это невозможно.

– Чащоба. А запахи – хоть ложкой ешь!

– Дышать трудно в таком супе. В том-то и дело, что это чащоба, причём неухоженная, в отличие от нашего Леса.

– Вот что он имел в виду, предупреждая, что нам может не понравиться реальность. В таких кошмарных джунглях я бы жить не хотела.

Из чащи донёсся мяукающий рык, и Вероника вздрогнула, инстинктивно схватив Максима за руку.

– Тигр!

– Или рысь, – погладил он руку девушки. – Успокойся, нам необязательно здесь останавливаться.

К ним подбежал Костя, треща валежником, глаза на пол-лица.

– Вот вы где! А я там раффлезию нашёл, громадную, как цистерна. Что остановились? Давайте разведаем территорию, здесь столько всего – глаза разбегаются.

– Это заметно. Впереди завал, не пройдёшь.

– Ты не слышал мяуканья? – не поверила Вероника. – Здесь водятся тигры и другие хищники.

– А наши ружья зачем? – воинственно заявил молодой человек. – Жора прибежит в случае чего.

– Я тебе дам ружья! – мрачно сказал Максим. – Никакой стрельбы в лесу, это закон!

Издали снова прилетел приглушенный рёв.

Костя подскочил, ворочая головой.

– Бык, что ли? Или зубр.

– Или медведь, – рассмеялась Вероника. – Ну, что, желание прогуляться не пропало?

– Всё равно придётся лазить для изучения.

– Не знаю, мне здесь не нравится.

– Можно найти и не такие заросшие места. Да и вообще, мы собирались селиться у моря.

На щеку ботаника село длинноногое насекомое величиной с палец, и он с криком сбросил его.

– Пошёл отсюда, кровосос! Командир, да здесь комаров полно!

– Возвращаемся, – сказал Максим, заметив в кустах ещё тучу насекомых.

Собрались у самолёта, полные впечатлений.

Сергей Макарович с физиком тоже посещали лес и вернулись, оживлённо обсуждая увиденное.

– Ну, как вам природа? – поинтересовался Максим.

– Сельва, – коротко сказал Савельев. – Только помасштабнее, чем на Земле.

– Это больше чем сельва, – сказал Карапетян. – Такого разнообразия и масштаба флоры на Земле не существует. В связи с чем у меня возник вопрос: правильно ли мы поняли историю этого мира? Кто был первым носителем разума в здешней Вселенной? Готов поспорить, что не Амазонки.

– Лес! – предположил Редошкин.

– Вот именно. Он, наверное, и вырастил Амазонок. Мы не научились задавать Лесу правильные вопросы, поэтому и получаем недоговоренности.

– Тем интереснее будет изучать этот мир! – сказал Костя.

– Вы собираетесь остаться? – скептически хмыкнул Сергей Макарович.

– А вы разве нет?

Савельев посмотрел на Максима:

– Поделишься планами?