Многообразие космоса

— Наша водородная станция, — пояснила Немото. — Эдо снабжается энергией, получаемой посредством синтеза изотопа водорода дейтерия и гелия-3.

Мейленфант рассматривал станцию с каким-то нездоровым любопытством. В области энергетики, как и в большинстве других технологий, японцы намного опережали американцев. Двадцать процентов получаемой в США энергии добывалось путем синтеза двух изотопов водорода: дейтерия и трития. Однако, синтез водорода, даже осуществляемый с помощью такого относительно малоэффективного топлива, оказался процессом весьма ненадежным и дорогостоящим: обладающие высокой энергией нейтроны пробивали стенки реакторов, делая их хрупкими и радиоактивными. И напротив, японская технология синтеза гелия-3 позволяла получать заряженные протоны, которые можно было с помощью магнитных полей не пропускать к стенкам реактора.

Однако, в естественном виде гелия-3 на Земле просто не существовало.

— На Луне есть огромные запасы гелия-3 скрытого в минералах титана, залежи которых находятся на глубине не более трех метров от поверхности. Источником гелия является Солнце, оттуда его приносит солнечный ветер. Титан же, подобно губке впитывает частицы гелия. Мы планируем начать экспорт гелия на Землю, — поясняла Немото, указывая рукой на станцию.

— Я знаю, — сказал он.

Мейленфант понимал, что экспорт гелия сделал бы Эдо независимой колонией.

Ее лицо светилось лучезарной улыбкой, молодостью и уверенностью в будущем.

Когда Эдо совсем исчез из вида, вездеход поравнялся с кучей сложенных в виде пирамиды лунных камней. На ее вершине, как это ни странно, стояла бутылка, блюдо с рисовыми лепешками и какая-то фарфоровая статуэтка, вокруг которой стояли маленькие флажки. Под безжалостными солнечными лучами флажки совсем выцвели.

— Это место поклонения Божественному Лису Инари-самма, — пояснила Немото. — Если закрыть глаза и хлопнуть в ладоши, — продолжала она, лукаво улыбаясь, — то возможно, к вам придут ками — божества.

— Места поклонений? В лунном промышленном комплексе?

— Мы древний народ, — сказала она. — Во многом мы изменились, но в этом остались прежними. Ямато дамаши — наш дух не спит.

Подъехав к группе строений, вездеход остановился. Здесь находилась оснащенная приборами наблюдения в инфракрасном спектре исследовательская станция компании Нишизаки Хэви Индастриз.

Проверив надежность защитного костюма Мейленфанта, Немото резко открыла люк.

Мейленфант с трудом спустился по короткой лесенке. Неловко двинувшись вперед, он услышал шипение воздуха, приглушенный свист выводных мультипликаторов. Действуя автоматически, эти искусственные мышцы помогали ему избавляться от повышенного давления внутри костюма и не замечать чрезмерного веса вольфрамовых пластин радиационной защиты.

Его шлем представлял собой большой, покрытый золотистым напылением пузырь. И у него, и у Немото, на спинах были полупрозрачные ранцы в которых находились различные трубки и плескалась вода. В шести литрах воды находилось множество синих водорослей, которые поглощали солнечный свет и отходы человеческого организма, а производили кислород, причем в таком количестве, что теоретически, он мог путешествовать в течение неопределенно долгого времени.

На самом деле, Мейленфант явно тосковал по своему древнему скафандру ММНП, со всеми его шумами — глухими ударами помп и жужжанием вентиляторов. Наверное его трудно даже сравнивать с этой новой технологией, но Мейленфант возненавидел ранец, который хлюпал у него за спиной. А какой тяжелой была его масса? И это при слабой-то лунной гравитации! А его «автоматические мускулы?» Они усиливали каждый импульс, переставляли его конечности, изменяли угол наклона корпуса — вобщем, заставляли его чувствовать себя марионеткой.

В конце концов, он не удержался на ногах и упал. В результате его плавного падения вверх взметнулось небольшое облако пыли, которое тотчас осело.

Вот он и прогуливается по Луне.

Неуклюже покачиваясь, он уходил все дальше от вездехода. Что-то внутри его скафандра жужжало. Вероятно ему пришлось пройти сотню метров прежде, чем он оказался на участке почвы, где не было следов, оставленных вездеходами или людьми.

Он ступил на нетронутый участок поверхности. Его ботинки оставили такие же четкие следы, какие были оставлены теми, кто вышел на лунную поверхность из кабины Аполлона 11.

Кратеры здесь были словно вложены один в другой. Каждый из них представлял собой уменьшенную копию предыдущего. Эти уменьшающиеся в диаметре последовательности заканчивалась маленькими ямками, в которые едва можно было просунуть кончик пальца, порой их диаметр был еще меньше. Но эти, последние, не были похожи на кратеры, скорее они напоминали углубления проделанные каплями дождя. Казалось, что он стоит посреди недавно вспаханного поля, на которое обрушился дождь и разрыхлил почву. Но здесь конечно не было никакого дождя. Его ни разу здесь не было за все четыре миллиарда лет.