Многообразие Религиозного Опыта

Но философы пытаются обыкновенно дать логическое объяснение существованию зла, тогда как последователи духовного врачевания, насколько я их знаю, вовсе не хотят теоретически объяснять существование эгоизма, страданий, трусливо ограниченной человеческой совести. Для них, как и для всякого человека, зло – эмпирический факт, но первенствующее значение для них имеет практическая точка зрения. Им представляется ненужным страданием – переживать зло, как "тайну" или "проблему", или "копить в душе", по примеру квакеров, уроки горьких испытаний. Они предпочитают, выражаясь словами Данте, взглянуть и пройти мимо. Зло для них то, что индусы называют авидья, состояние неведения. Его надо перерасти и оставить за собой, перешагнуть через него, забыть. Так называемая Христианская Наука (Christian Science), секта миссис Эдди (Mrs Eddy), является самым радикальным течением духовного врачевания в его борьбе со злом. Зло для нее – только ложь и говорящий о нем – лжец. Оптимистическая мораль запрещает нам уделять злу хоть сколько-нибудь внимания. Следующие лекции покажут, что в теоретическом отношении это серьезный недостаток, но он тесно связан с практическими заслугами рассматриваемого учения. На что нужна философия зла, спросит нас приверженец духовного врачевания, если я могу дать вам жизнь в добре?

В конце концов последнее слово принадлежит жизни; а духовное врачевание развило жизненное учение о духовной гигиене, которая может с полным правом затмить всю предшествующую литературу "душевной диэтетики" (Di"atetik der Seele). Это учение целиком проникнуто исключительным оптимизмом. Один энергичный поборник духовного врачевания крупными буквами в конце каждой страницы своей книги печатает: "Пессимизм ослабляет человека, оптимизм дает ему силу". Мысли – реальные вещи. И если ваши мысли сосредоточатся на здоровье, юности, силе, успехе – вы обретете их, даже не заметив, как это случится. Никто не обманется в благотворном влиянии последовательно проведенного оптимистического строя мыслей. Каждый человек имеет неотъемлемую возможность найти этот путь к божественности. Наоборот, страх и всякий мрачный или эгоистический образ мыслей ведет к гибели. Многие последователи духовного врачевания высказывают предположение, что мысли это – "силы", и что, согласно закону, по которому все привлекает к себе сходное с собою, мысли человека привлекают к себе, как союзниц, все существующие в мире мысли того же рода. Таким образом, одним мышлением, может человек осуществить свои желания, и потому основное правило жизненного поведения состоит в том, чтобы открыть свою душу воздействию божественных сил.

Невольно бросается в глаза психологическое сходство духовного врачевания с лютеранством и уэслианством [54]. На тревожный вопрос верующего в необходимость нравственных подвигов: что делать для спасения? – Лютер и Уэсли отвечают: Ты спасешься, если уверуешь в свое спасение. Совершенно то же самое говорят о спасении и последователи духовного врачевания. Правда, они говорят это людям, для которых спасение потеряло прежний теологический смысл, но которые бьются над тем же вечным человеческим вопросом. Мир во зле лежит. "Что же мне делать, чтобы стать добрым, чистым и праведным?" – таков их вопрос. Вот ответ: "Ты уже добр, чист и праведен, если только веришь в это". "Все это можно выразить одной фразой", пишет один из цитированных выше авторов: "Бог пребывает в неизменном добре, значит и для тебя не может существовать зла". Ты должен проснуться к сознанию "твоего истинного бытия".

Если учение Лютера и Уэсли приобрело при возникновении своем такое влияние, это объясняется соответствием его с духовными потребностями большинства людей. Этим же объясняется и успех проповеди духовного врачевания, хотя на первый взгляд она и кажется безрассудной. Когда видишь быстрый рост влияния этого учения на умы и его блестящие терапевтические победы, то сам собою напрашивается вопрос: не суждено ли этому учению (может быть как раз благодаря примитивности и экстравагантности многих его проявлений [55] приобрести в развитии народной религии будущего столь же крупное значение, какое в свое время имели лютеранское и уэслианское движения.