Многорукий бог далайна

Писал Логинов в те поры даже не рассказы, а миниатюры: самая большая укладывалась на две-три машинописные страницы, а порою и на одной их умещалось едва ли не полдюжины. Первая из них — «Грибники» — год спустя была опубликована журналом «Уральский следопыт» (в очередной приезд в Ленинград тамошнего редактора отдела фантастики, великого знатока и подвижника НФ Виталия Бугрова я в числе прочих подсунул ему и подборку логиновских рукописей). Начало было хорошее — да время тяжкое. Бум фантастики начала шестидесятых давно уже превратился в сладкий миф о Золотом веке; публиковалась НФ едва-едва; журналы, ее печатавшие, можно было перечесть по пальцам… Вот так и вышло, что следующий рассказ Логинова появился ни много ни мало — через шесть лет. А первой книжки — вышедшей в приложении к журналу «Молодая гвардия» брошюры «Быль о сказочном звере», куда вошли всего шесть рассказов — Святославу пришлось дожидаться до девяностого года! Правда, почти сразу же увидел свет второй сборник рассказов, побольше — «Если ты один». Две книги в год — неплохой старт, вот только если бы лет на десять пораньше… Но такова уж была судьба литературного поколения, пришедшего в НФ в семидесятые.

Мало-помалу логиновские миниатюры перерастали во все более полнообъемные рассказы. Причем не только фантастические. В поисках литературного заработка Логинов как-то раз подрядился написать рассказ об истории научного открытия. Правда, в конце концов появился он совсем не в журнале «Костер», его заказавшем, а пять лет спустя и под видом очерка в детгизовском сборнике «Хочу все знать!» Но дело было сделано — Логинов увлекся историко-биографическим жанром. Помимо серии рассказов он написал даже (или, по крайней мере, начал писать) несколько повестей — о Мигеле Сервете, о Либавиусе… Отсюда был естественный шаг — к исторической фантастике, разновидности, нечасто встречающейся и, на мой взгляд, весьма привлекательной и увлекательной.

В отличие от некоторых фантастов, которые, обращаясь к этому жанру, пользуются исключительно тем обстоятельством, что читатели, как правило, знают историю ничуть не лучше них, а потому могут спокойно проглотить любые квазиисторические построения и, не моргнув глазом, поверить в самые нелепые анахронизмы, Логинов в своих описаниях всегда достоверен и точен — не в ущерб фантазии, разумеется. Пожалуй, самым ярким образцом его творчества в этом направлении является повесть «Миракль рядового дня», каковую я и рекомендую вниманию интересующихся. Полагаю, впрочем, что лучшее в этом смысле у Святослава Владимировича еще впереди…

Правда, достоверность эта дается дорогой ценой. Я знаю лично одного человека, работающего в такой же манере — исследователя отечественной НФ, моего друга и — временами — соавтора Анатолия Бритикова. Помнится, как-то раз я заметил у него в гараже здоровенную связку бумаг — этак по колено высотой. Неужто, думаю, увлекся Бритиков сбором макулатуры? Было тогда такое — дефицитные книги в обмен на макулатуру… Ан нет: «Это, Андрей, я конспектировал материалы для статьи…» А статья — страниц двадцать, не больше. Так и Логинов — недавно он мне признался, что для небольшой повести «Яблочко от яблоньки» ему пришлось проштудировать больше двух сотен книг. Такая добросовестная въедливость. может показаться непомерно расточительной. Однако на деле она себя окупает, позволяя автору по-настоящему вжиться в описываемый, воображением творимый мир. И результат достаточно красноречив.

Впрочем, знает этот метод и исключения. Вот, например, «Многорукий бог далайна» был создан исключительно при помощи двухтомного монгольско-русского словаря. Если не считать авторского ума, души и таланта, разумеется.

III