Многоточие

Скоро Громова заметила, что и прежние обязанности её не увлекают. Прежде даже в тяжёлые дни отчуждения Кайла она ощущала внутри огонь, сейчас же наступило забвение. Холодно стало на душе, ледяной коркой покрылось всё внутри.

Громова прекратила участие в общественных мероприятиях, отказывалась от ужинов с коллегами и творческих вечеров. Ей казалось, что окружающие знают о её несчастье, знают, что её поматросили, да бросили.

Напрасно ребята во главе с руководителем по внутренним коммуникациям Дензелом Хадсоном зазывали её. Дензел рассказывал, что надумал поставить спектакль по классической поэме, предлагал роль, но Надя молчала в ответ. Хадсон вздыхал и тоже молчал, будто понимая, что происходит у неё на душе. Так и разошлись.

На неделе Сэм Риккетс прислал Наде видеописьмо и попросил передать его маме Софии. Мама Сэма так и не научилась пользоваться новомодными примочками, лишь робот-помощник пришёлся ей по нраву.

После ужина Надя отправилась к Софии. Риккетсы жили в типовом коттедже, которые возводили для сотрудников заводов в большом количестве, а затем сносили, строя на их месте высоченные небоскрёбы, которые заселяли активно прибывающими жителями Земли.

Громова свернула на дорожку к дому, проходя мимо посаженных ею когда-то деревьев и кустарников.

София впустила Надю, и они расположились в гостиной. Робот принёс им кофе. Надя и София посмотрели видеосообщение Сэма. Тот рассказывал о подготовке ко встрече с профессором Иси, о том, что изобрёл «интересную новинку» (но пока она секретна) о томительном многодневном полёте. София слушала с интересом, как и положено любящей маме, а Надя – вполуха, летая где-то в своих мыслях.

– Что-то ты грустная, Надя, – заметила София. – Что у тебя стряслось?

Вопрос оказался неожиданным. Громова вздрогнула, взглянула на Софию, но настолько добрым было её лицо, что Надя не выдержала и поведала историю о Лимбе. Никому словом не обмолвилась, даже отцу, а тут – как на духу выпалила.

– Я думала, серьёзное что. – София улыбнулась. – Мужчины они такие… Девичья любовь, что тополиный пух: вспыхнула, и нет её. Встретится на твоём пути достойный человек, станет ценить тебя, и любовь его огнём пылать будет, а не углями тлеть.

Мама Сэма говорила, а Надя внимала её словам, ощущая себя далёкой звездой на краю Вселенной. Звездой, которую никто и никогда не обнаружит.

– Поплачешь – и отпустит. Видела я твоего Лимбу! Болтун первостатейный! Привык, что всегда в центре внимания, вот и не ценит ничего в жизни. Для Сэма тоже свет в окне: Лимба то, Лимба это! Хочу быть как он! А я вот не хочу, чтобы мой сын был как он. Таланту хоть отбавляй, да не им одним всё измеряется…

София ворчала, но ворчала смешно, без злобы, и Надя невольно улыбнулась. Боль немного отпустила, но не ушла окончательно. В мыслях маячил образ Кайла Лимбы, образ любимого мужчины.

И так было хорошо сидеть с Софией в уютной гостевой комнате, что представилось, что это её мама. Роман заменил Наде и отца, и мать. Он удочерил её первоклассницей и воспитывал достойно, несмотря на тяготы. Терпел детские шалости и капризы, помогал, если что-то не получалось, однако в силу характера скупился на эмоции, которых всегда не хватало Громовой.

Вечер, проведённый у Софии, взрастил в её душе обновление. Никуда не делись чувства к Кайлу, никуда не улетучилась вера в возможное совместное счастье, но уже не так щемило сердце при воспоминании о нём.

«Дивная красота, – думала она, возвращаясь к себе на базу и любуясь багрянцем заката. – Разве поверишь, что ты не на Земле, а совсем в другой Галактике. Присмотришься – и отличий не найдёшь… Не зря ей номер два прибавили. Истинно будто одна и та же планета».

Надя стала посещать Софию каждый вечер. Приносила ей гостинцы: что-нибудь вкусное или редкие фрукты. Находиться дома в последнее время было тошно, а у Риккетсов царила чудесная атмосфера, и был не менее чудесный кофе.

Через несколько дней Сэм прислал еще одно сообщение. На видео он выглядел возбуждённым, ликовал и хвастался идеей, показывая расчёты и макет чего-то странного, называл отрасли, которые затронет его изобретение, говорил, что равняется на Лимбу (упоминание бразильца резануло по сердцу, но порез получился неглубоким) и передавал приветы: родным, друзьям, Громовым.

Надино имя Сэм не упомянул, но София знала, что сын питает к девушке чувства. Она поняла это давно и видела в Наде замечательную невестку, но понимала, что Сэм чужд Громовой. Когда Надя призналась в любви к Кайлу Лимбе, пазл сложился в единую картину, и на ней не было Сэма и Нади. Однако дни проходили, и у Софии затеплилась надежда: а вдруг? Вдруг эта прекрасная девушка одумается и перестанет пудрить себе голову и обратит внимание на Сэма? Разве он плох? Парень видный, сильный, голубоглазый, волосы цвета пшеницы, плечи удалые! Вдруг судьба смилостивится?..