Многоточие дождя…

Если я затеряюсь между вечером долгим и ночью
между ветром и тишиной скованной временем —
кто мне руку подаст и скажет что-нибудь между прочим
самое главное в тот момент тем не менее —
как будто бы невзначай?
Мы будем пить крепкий чай
из прозрачных чашек
и вспоминать о своем
и улыбаться чаще
от волнения что вдвоем

Я это придумала когда не могла уснуть
потому что люблю тебя всё еще:
колючий нрав и щетину щек
Забудь
уже столько лет бьются как рыба об лёд
мои слова сорвавшись на волю
И этот день точно так же пройдет
и облака над Невою

Из цикла «Древо» (свободный рост)

Сама по себе восхожу как по лестнице леса
дерево знает о чем я молчу родившись сегодня
кочевник в ногайской кибитке везет меня степью
и травами дышит мне в губы ветер свищет победу дружины
вершины домов-теремов из деревьев тепло так и тяжко
с чужими до сих пор я не помню начала
проехали мимо моря волнистого рыбьего пастбища
в белых барашках волны волосы римлянки
схвачены золотом круга браслетов запястье как стебель
цветка полевого духа медового цвета зари полыханье
на лицах меняются облики блики огня погребального пира
во время печали рожденья понять как проснуться
открывшись навстречу ждущему поцелуя
настои столетий питье без отрыва

«Сочинительница слов…»

Сочинительница слов…
Что меня сюда звало —
в день слепой
и в ночь глухую?
Над огнем тебя целую —
не боюсь сгореть.
И когда тебя рисую —
я одной собой рискую,
а тебя уж не стереть.
Собирательница трав…
Но целебен ли отвар —
если рана в глубине,
яд – в вине,
вино в крови?
Жизнь моя,
плыви
во мне!

«Я тоскую по запаху моря – толкую…»

Я тоскую по запаху моря – толкую
о вещах далеких от берега – вещая
о звездных песчинках космоса и о гроздьях
галактик но мысль о виноградинах гладких
не дает мне покоя
как шум прибоя
по вечерам в таверне
Я еще там наверное
сижу на плетеном сиденье стула
неподвижно как будто уснула:
я просто с ветром сливаюсь —
воздухом Крита спиваюсь
в цветочном дурмане
Эта земля меня манит
на расстоянии
в любом состоянии
духа —
душа не лишенная слуха
способна любить и плакать
и в петербургскую слякоть
теплом наполнять до края
как будто живешь играя
подобно ребенку на берегу
который смеется
А может я так берегу
в себе и ребенка и солнце?

«Ненаписанное письмо»

Письмо к Марку Аврелию