Мо Сян

Алла, не привыкшая к комплиментам, смущенно отшучивалась, а потом бежала в туалет и рассматривала в зеркале новую себя. Такой – свежей и сияющей – она себя уже и не помнила.

Даже Вадим, дольше всех старавшийся не замечать ее преображения, наконец, не выдержал. Во время очередного долгого переезда в час пик с одного конца города на другой, он вдруг выпалил: «Альбина Константиновна, ты че? Любовника, наконец, завела?»

Алла зарделась, как школьница, от грубоватого, но такого явного комплимента и, стрельнув в водителя густо крашенным глазом, строго ответила:

- Я же говорила, что ненавижу это имя.

- Ладно-ладно, - пошел на попятную Вадим, - только не съезжай с темы. Колись!

- Ты на дорогу смотри… Дю-неч-ка, - ответила она неожиданным для самой себя бархатным мурлыканьем.

Вадим чуть не поцеловал зад впереди ползущей машины.

- Ну и… и кто он?

Алла откинула голову на спинку и томно прикрыла глаза, чтобы скрыть рвущийся из них наружу рев торжества.

- Кто тебе сказал, что он – один? – спросила она и вдруг почувствовала в паху приятное тепло. То самое!

- Да никто ничего не говорил, - с нарочитым безразличием ответил Вадим после небольшой паузы, - чисто как друг интересуюсь. Ты сама на себя не похожа в последнее время.

Алла открыла глаза и вгляделась в породистый профиль своего водителя. На лице его явно читались замешательство и напряжение. Уголки красивых пухлых губ были опущены. Ни следа обычной ехидной ухмылочки.

- Мне сон недавно про тебя приснился, - произнес он каким-то новым, несвойственным ему тоном.

- Да ну?..

- Да, странный сон… Мне приснилось, что ты лежишь в воде на рисовом поле. Одетая в точности, как та кукла, которую мы привезли. На небе черное солнце, как при затмении. А вдалеке по полю бродит жуткая фигура. Очень высокая, закутанная в длинный шуршащий плащ из стеблей и травы, а на голове - шляпа, напоминающая вьетнамский нон, только более широкополая. Это сухое шуршание… Когда я проснулся, мне еще несколько минут казалось, что я его продолжаю слышать…

Алла молчала в изумлении. Не так давно что-то подобное снилось ей самой, только по пробуждении, озабоченная мирскими делами, она сразу выбросила сон из головы.

- Так что там с этой куклой? – Вадим попытался вернуться к своему обычному ироничному тону, - Вагина счастлива?

Алла Константиновна почему-то не решилась ему сказать, что кукла осталась у нее – сидит на верхней полке в компании книг (никакого Рабиндраната Тагора, если что) и дисков с любимыми фильмами.

- Не то слово…, - сдержанно ответила она.

Вадим притормозил у последнего магазина.

- Можешь меня не ждать, - сказала Алла, выходя из машины, - пройдусь пешком. Такой чудесный теплый вечер, а ведь ноябрь на носу…

- Уверена? – Вадим исподлобья глядел на свою начальницу, - Слушай… Как ты смотришь, если мы как-нибудь..?

У Аллы чуть не началась тахикардия, но Вадим вдруг тряхнул головой, словно прогоняя морок, усмехнулся и махнул рукой.

- Не бери в голову, - сказал он, врубая первую, - До завтра, босс.

Глава 3

На следующее утро Алла проснулась и первым делом увидела за окном жиденький серый снег. Со смутной ностальгией вспоминая былые иркутские зимы, полные сугробов, мороза и яблочно-зеленого неба уже в последних числах октября, она погрузилась в утренние ритуалы и очнулась, только когда натягивала на себя брюки.

- О как…, - пробормотала она, ошарашенно глядя на парусящую на животе и ляжках ткань. Это были ее любимые брюки. Сшитые на заказ самой Олесей Несмеянцевой – модным иркутским модельером – и деликатно учитывающие и скрадывающие особенно пышные особенности средней части Аллиного туловища. В последний раз она надевала их около двух месяцев назад, и уже тогда с трудом застегивала на животе. Теперь же дорогая ткань обвисла грустным мешочком, и даже ремень не смог бы спасти ситуацию. Алла отпустила пояс, и брюки безвольно сползли на пол.

Сердце туго билось в груди, когда она подошла к зеркальному шкафу и стала придирчиво оглядывать себя. Еще недавно рыхлый и внушительный живот опал, проступили ребра. Валики твердого жирка под косточками бюстгальтера и на спине под застежкой втянулись внутрь. Спина и бока стали гладкими и упругими, а попа поджалась. Но Алла не испытала ни радости, ни эстетического удовлетворения. Алла испугалась. Рак!

Несколько дней она носилась по врачам и сдавала всевозможные анализы. Клятвенно заверяла докторов, что не сидит на диетах и не принимает лекарств. Не получая должного внимания, бежала к другим врачам и снова требовала остановить рак! Но все специалисты, изучив ее анализы, в голос заявляли, что никаких причин беспокоиться у нее нет. Объясняли непонятную потерю веса возможным нетипичным эффектом предменопаузы и хором прописывали одни и те же витамины.

Успокоилась Алла, только когда побывала у своего парикмахера. Тот долго копошился у нее в волосах, а потом, хмыкнув, спросил, какими она пользуется средствами. Дескать, волосы ее стали гораздо гуще с момента последнего посещения, а седина… стремительно пропадает.