Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири

Весной 1921 г. большевистский режим в условиях нарастающего аграрного кризиса и под давлением широкого крестьянского повстанческого движения отменил продразверстку. После этого и до конца 1923 г. хлебооборот в стране строился на принципах «двухэтажной экономики». На одном из его сегментов продолжала функционировать полномасштабная мобилизационная система. Часть хлебопродуктов отчуждалась у производителей безвозмездно в рамках обязательного для выполнения фиксированного натурального налога. С другой – значительные и все более возрастающие (из-за сокращения как абсолютных, так и относительных размеров продналога) объемы сельхозпродукции закупались у крестьян на рынке.

Вводя продналог, советское государство брало на себя обязательство установить его на 1921/22 г. в размерах меньших, чем разверстка 1920/21 г., в последующие годы налог постоянно сокращать, а затем, по мере восстановления народного хозяйства, его полностью отменить[51]. Несмотря на декларации, уровень обложения сибирского крестьянства в первые продналоговые кампании не только не уменьшился, но даже несколько увеличился. Посевные площади в регионе в 1921 г. сократились на одну пятую, что в сочетании с более низкой урожайностью привело к уменьшению валового сбора зерновых почти на треть. Следует также учитывать, что сибирские крестьяне в ходе разверстки сдавали хлеб, накопленный ими за предыдущие годы, тогда как продналог предстояло выполнить из урожая недородного 1921 года[52]. Сверхнормативное обложение первым продналогом региона объяснялось необходимостью хотя бы частично компенсировать за счет сибирского хлеба последствия вызвавшего массовый голод катастрофического неурожая в Поволжье.

Продолжающееся в 1922 г. падение посевных площадей также свело к минимуму сокращение размеров натурального налога на 1922/23 г. Более высокими, чем фактически выявленные, оказались и установленные Центром контрольные цифры площади подлежавшей обложению пашни. Для достижения контрольных цифр на местах прибегли к приему времен военного коммунизма: их разверстке по уездам, волостям, населенным пунктам и домохозяевам.

Взимался налог в 1921/22 и 1922/23 г. не менее драконовскими методами, чем продразверстка. На время заготовок местные власти широко применяли принудительный обмолот и сдачу зерна, полное изъятие хлебопродуктов (включая семян) и конфискации скота у жителей целых деревень. Во многих районах дело дошло до применения вооруженной силы. Приговоры выездных сессий ревтрибуналов носили очень суровый характер: конфискация части или всего имущества, лишение свободы с применением принудительного труда на шахтах или лесозаготовках, высылка в отдаленные районы, высшая мера наказания. Массовый характер приняли злоупотребления работников местных продовольственных комитетов, собиравших продналог. Они организовывали концлагеря для неплательщиков, заключение их в холодные амбары, с целью запугивания крестьянского населения имитировали расстрелы несогласных с политикой советской власти[53].

Высокий урожай 1923 г. в Европейской части СССР и третий подряд недород в Сибири создали условия для снижения тяжести налогово-податного обложения зернового производства в регионе. В 1923/24 г. вместо натурального налога был введен единый сельскохозяйственный налог, который в 1923 г. уплачивался как в натуральной, так и в денежной форме, а с января 1924 г. – только деньгами.

В соответствии с декретом о переходе к продналогу, оставшиеся после его уплаты сельхозпродукты оставались в распоряжении крестьянина и могли быть использованы по собственному усмотрению, в т. ч. и для продажи. Хлебопродуктов по первому продналогу в целом по стране предполагалось собрать примерно в половинном объеме от фактически собранной разверстки. Возместить разницу между потребностями государства и объемами получаемой по натуральному налогу продукции планировалось за счет ее приобретения у крестьян. Вненалоговые заготовки для государственных нужд предполагалось наладить не путем покупки за деньги, а путем непосредственного обмена промышленной продукции на сельскохозяйственную. Отчасти проведение подобного эксперимента было связано с хозяйственной разрухой и расстройством денежной системы. Однако основной причиной попытки введения товарообмена было отрицательное отношение руководителей советского государства к торговле вообще. Торговля, имеющая для них каинову печать, оставлялась частникам.