Мобильник

Уходи отсюда, Джонни. Здесь тебе делать нечего. Не твое место, не твое время.

Пустующие кабины грузовиков с пропановыми цистернами заперли на замок, но в этот день им сопутствовала удача. Ключи они нашли в офисе, под табличкой: «БУКСИРОВКА С ПОЛУНОЧИ ДО ШЕСТИ УТРА ЗАПРЕЩЕНА. НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ». С каждого кольца с ключами на цепочке свешивался брелок: миниатюрный баллон с пропаном. На полпути от двери к стене, на которой висели ключи, Том тронул Клая за плечо.

Два мобилопсиха шли по улице, бок о бок, но вразнобой, не синхронизируя движения рук и ног. Один ел из коробки «туинкис»[101], перемазав лицо в креме, крошках, глазури. Его спутница держала перед собой раскрытую книгу размером с кофейный столик. Клаю женщина напомнила хористку, раскрывшую огромный псалтырь. Обложку украшала фотография колли, прыгающей через качели, сделанные из подвешенной на ремнях автомобильной шины.

Тот факт, что женщина держала книгу вверх ногами, успокоил Клая. А еще больше успокоили пустые, ничего не выражающие лица (они шли вдвоем, а это означало, что в середине дня стадное чувство, стягивающее их всех воедино, по-прежнему ослабевало).

Но наличие книги ему не понравилось.

Нет, наличие книги ему совершенно не понравилось.

Они прошли мимо сложенных из плитняка колонн, и Клай видел Алису, Джордана и директора, выглядывающих из-за колонн с широко раскрытыми глазами. Два безумца прошли по надписи, написанной розовым мелом (КАШВАК=НЕТ-ТЕА), и женщина потянулась к коробке с «туинкис», которую нес ее спутник. Мужчина отвел коробку в сторону, чтобы женщина до нее не добралась. Женщина отбросила книгу в сторону (на асфальт она шлепнулась обложной вверх, и Клай увидел, что книга называется «100 самых любимых собак в мире») и потянулась снова. Мужчина ударил ее по лицу достаточно сильно, чтобы грязные волосы подпрыгнули, а звук пощечины далеко разнесся в тишине дня. Все это время они не сбавляли шага. Женщина издала звук «Ай!». Мужчина ответил (Клай вроде бы услышал: «И-ин»). Женщина вновь потянулась к печенью. Они как раз проходили мимо «СИТГО». На этот раз мужчина двинул ей по шее, небрежно, ладонью, а потом его рука нырнула в коробку за лакомством. Женщина остановилась. Посмотрела на него. И мгновением позже остановился мужчина. Он успел чуть продвинуться вперед, так что стоял практически спиной к ней.

И Клай почувствовал что-то в залитой солнечным светом недвижности офиса заправочной станции. Нет, подумал он, не в офисе, во мне. Нехватку дыхания, как бывает, если ты очень быстро поднимаешься по лестничному пролету.

Да только это что-то, похоже, было и в офисе, потому что…

Том поднялся на цыпочки и шепнул ему в ухо: «Ты это чувствуешь?»

Клай кивнул и показал на стол. В офисе ветра не было, ни малейшего дуновения, однако бумаги на столе подрагивали. И в пепельнице пепел закружился, словно вода, уходящая в сливное отверстие. А два, нет, три окурка вдруг двинулись к центру, словно их подталкивали частички пепла.

Мужчина повернулся к женщине. Посмотрел на нее. Она тоже смотрела на него. Теперь они уставились друг на друга. Для Клая их лица по-прежнему ничего не выражали, но он почувствовал, как волоски на руках зашевелились, услышал тихое позвякивание. Шло оно от ключей, которые висели на доске под надписью «БУКСИРОВКА ЗАПРЕЩЕНА…». Они тоже пришли в движение. Вот и постукивали друг о друга.

— Ай! — Женщина протянула руку.

— И-ин! — ответил мужчина. Одетый в остатки костюма. С черными, запыленными туфлями на ногах. Шестью днями раньше он был менеджером среднего звена, коммивояжером или управляющим жилищного комплекса. Теперь вся недвижимость, которая его заботила, сузилась до коробки «туинкис». Он прижал ее к груди, его липкие губы шевелились, челюсти работали.

— Ай! — настаивала женщина. Протянула две руки вместо одной, известным с незапамятных времен жестом, означающим «Дай!» — и позвякивание ключей усилилось. Над головой моргнули и зажужжали флюоресцентные лампы, хотя никакой электроэнергии к ним давно не поступало, вновь замолчали. Пистолет заправочного шланга средней из трех колонок на бетонном островке выпал из гнезда и звякнул при падении.

— Ай, — сказал мужчина. Ссутулился, напряженность ушла из его тела. Ушла напряженность и из воздуха. Ключи на доске затихли. Частички пепла замедлили круговое движение, застыли. Ты бы и представить себе не смог, что что-moпроизошло, подумал Клай, если бы не выпавший из гнезда пистолет заправочного шланга и не окурки, которые оказались в центре пепельницы, что стоит на столе.