Мобильник (черновик перевода)

Не вся ярость вышла из беженцев-мобилоидов, да и новые таланты не покинули их полностью. Около полудня следующего дня, который выдался сырым и холодным, предвещая наступление ноября, Клай остановился, наблюдая, как два мобилоида яростно сцепились на обочине дороги. Сначала обменивались ударами кулаков, потом царапались, наконец, вошли в клинч и принялись бодаться, зубами кусая друг друга за шею и лицо. И при этом начали подниматься над дорогой. С отпавшей нижней челюстью Клай смотрел, как они поднялись футов на десять, продолжая кусаться, широко расставив ноги. Словно оба стояли на твердой земле. Потом один вонзил зубы в нос соперника, на котором была заляпанная кровью футболка с надписью «ХЭВИ ФЬЮЭЛ» на груди. Кусака оттолкнул «ХЭВИ ФЬЮЭЛ» от себя. «ХЭВИ ФЬЮЭЛ» покачнулся, а потом рухнул на дорогу, как камень. Пока он подал, кровь била вверх из откушенного носа. Кусака посмотрел вниз, похоже, только тут осознал, что находится на уровне второго этажа, и упал сам. «Как Дамбо,[137] потерявший волшебное перышко», – подумал Клай. Кусака сломал колено и лежал в пыли, скаля окровавленные зубы, когда Клай прошел мимо.

Однако, эти двое были исключением из правила. Большинство мобилоидов, увиденных Клаем в тот день (норми не встретились ему ни в тот день, ни в последующую неделю), лишившись поддержки группового разума, выглядели потерянными и не соображающими, кто они, где находятся и как сюда попали. Клай вновь и вновь думал о том, что сказал Джордан перед тем, как вернуться в фургон и направиться в леса на севере, где отсутствовала сотовая связь: «Если червь будет продолжать мутировать, их последние новопревращенные, в конечном итоге, не смогут стать ни мобилоидами, ни норми».

Клай, подумал, что Джордан говорил о таких, как фея Темная, пусть они оказались между первыми и вторыми по другим причинам. «Кто ты? Кто я?» Он видел эти вопросы в их глазах и подозревал (чего там, знал), что именно эти вопросы они пытались задать, когда бормотали свою галиматью.

Он продолжал спрашивать: «Видели вы мальчика?» – и пытался посылать мысленный портрет Джонни, но уже не надеялся получить внятный ответ. По большей части он вообще не получал ответа. Следующую ночь он провел в трейлере в пяти милях к северу от Герливилла, а наутро, в начале десятого, заметил маленькую фигурку, сидящую на тротуаре перед кафе «Герливилл», посреди крошечного, в один квартал делового района города.

«Не может быть», – подумал он, но прибавил шагу, а когда подошел ближе, достаточно близко, чтобы практически наверняка сказать, что перед ним ребенок, а не взрослый небольшого росточка, побежал. Его новый рюкзак колотился по спине, прыгая вверх-вниз. Ноги нашли место, где обочина уступила место короткому участку тротуара, и теперь подошвы застучали по бетону.

Это был мальчик.

Очень исхудавший мальчик с длинными волосами, почти до плеч футболки «Ред сокс».

Мальчик повернулся на его крик, вздрогнул. Рот раскрылся. В глазах не было и намека на тревогу. Вроде бы он подумал о том, чтобы убежать, но, прежде чем успел двинуть ногой, Клай налетел на него, обнял и уже покрывал поцелуями грязное, лишенное человеческих эмоций лицо и раззявленный рот.

– Джонни, – воскликнул Клай. – Джонни, я пришел за тобой. Я пришел. Я пришел за тобой. Я пришел за тобой.

И в какой-то момент, возможно, только потому, что мужчина, обнимавший его, начал кружить мальчика в воздухе, тот протянул руки и обхватил ими шею Клая. А еще что-то сказал. Клай отказывался верить, что это просто звуки, такие же бессмысленные, как и те, что издает ветер, заглядывая в горлышко бутылки. Мальчик произнес слово. Возможно, аал, то есть, пытаясь сказать, что он устал.

А может, аап, почти что апа, как в шестнадцать месяцев он впервые назвал своего отца.

Клай ухватился за последнее. Чтобы поверить, что этот бледный, грязный, истощенный ребенок, обнимающий его за шею, признал в нем отца.

4

«Маловато для того, чтобы ухватиться», – думал он неделю спустя. Один звук, который мог быть словом, одно слово, которое могло быть «папа».

Теперь мальчик спал на кушетке в стенном шкафу спальни, потому что этого хотел Джонни, а Клаю надоело вытаскивать сына из-под кровати. Крошечные, напоминающие матку, размеры стенного шкафа вполне устраивали Джонни. Возможно, таким он стал в результате превращения. Того еще превращения. Мобилоиды в Кашваке превратили его сына в преследуемого призраками идиота, который не мог найти покоя даже в стаде.

Снаружи, с серого вечернего неба, падал снег. Холодный ветер, который дул вдоль неосвещенной Главной улицы Спрингвейла, собирал снег, создавал из него извивающихся змей. Казалось бы, для снега еще рановато, но, разумеется, он иной раз выпадал и раньше, особенно так далеко на севере. Когда снег выпадал раньше Дня благодарения,[138] ты удивлялся, а когда раньше Хэллоуина[139] – удивлялся вдвойне, а потом кто-нибудь напоминал тебе, что ты живешь в штате Мэн, а не на острове Капри.