Мобильник (черновик перевода)

«Утка» ударила фургон и отбросила, как детскую игрушку. Фургон приземлился на борт, его система громкой связи продолжала вызванивать мелодию «Улицы Сезам», и заскользил обратно к Коммон, высекая фонтаны искр, результат трения металла об асфальт. Две женщины, которые наблюдали за происходящим с тротуара, бросились прочь, держась за руки, и с трудом успели увернуться. Фургон «Мистер Софти» ударился о бордюрный камень, на какие-то мгновения поднялся в воздух, потом врезался в железный забор, отделяющий парк от тротуара и замер. Музыка дважды икнула и смолкла.

Тем временем псих, сидящий за рулем «утки», потерял последние остатки контроля над вверенным ему транспортным средством. «Утку» понесло поперек Бойлстон-стрит под дикие крики перепуганных туристов, цепляющихся за стойки по открытым бортам. Амфибия выехала на противоположный тротуар, в пятидесяти ярдах от того места, что «Мистер Софти» последний раз звякнул колокольчиками, и врезалась в низкую кирпичную стену под панорамной витриной магазина фешенебельной мебели «Огни города». С громким, немузыкальным треском витрина разлетелась вдребезги. Широкий зад «утки» (с надписью «ХОЗЯЙКА БУХТЫ», розовыми буквами) поднялся на пять футов. Момент движения стоял за то, чтобы перевернуть амфибию. Масса этого не допустила. Задние колеса вновь коснулись тротуара, «утка» застыла, зарывшись носом в дорогущие диваны и стулья для гостиной, но уже после того, как никак не меньше двенадцати человек продолжили поступательное движение, исчезнув как с борта «утки», так и из виду. В недрах «Огней города» завыла охранная сигнализация.

– Господи Иисусе, – повторил кроткий голос у правого локтя Клая. Он повернулся и увидел невысокого мужчину, с редеющими темными волосами, крошечными черными усиками и в очках с золотой оправой. – Что происходит?

– Не знаю, – ответил Клай. Разговор давался ему с трудом. С большим трудом. Он обнаружил, что слова приходится выталкивать из себя. Предположил, что причина – шок. На другой стороне улицы бежали люди, одни из отеля «Четыре сезона», другие из разбитой «утки». У него на глазах, мужчина, покинувший борт «утки» на своих двоих, лоб в лоб столкнулся с мужчиной, выбежавшим из отеля. От удара оба рухнули на тротуар. Клаю не оставалось ничего другого, как задаться вопросом, а может, он сошел с ума и видит галлюцинации, запертый в палате какого-нибудь дурдома. Скажем, Джунипер-Хилл[13] в Огасте, между уколами «торазина». – Парень из этого вот магазинчика мороженного сказал, может, террористы.

– Я не вижу людей с оружием, – сказал невысокий мужчина с усами. – Или парней с бомбами в рюкзаках.

Не мог углядеть их и Клай, зато видел свои пакет для покупок с надписью «маленькие сокровища» и портфель с рисунками, стоящие на тротуаре. И кровь, которая, вытекая из прогрызенной шеи женщины во «властном костюме» («Боже, – подумал он, – как много крови»), почти добралась до портфеля. В нем осталась всего лишь дюжина рисунков к «Темному скитальцу», но, конечно, рисунки эти тут же заняли все его мысли. Быстрым шагом он направился к портфелю. Невысокий мужчина не отставал. Когда включилась вторая охранная (может, и какая другая) сигнализация, добавив хрипловатой резкости к трескотне первой, коротышка подпрыгнул.

– Это в отеле, – уточнил Клай.

– Я знаю, просто… Боже, – он увидел женщину во «властном костюме», теперь лежащую в озере волшебного вещества, которое приводило в движение все ее колокольчики и свисточки… когда? Четыре минуты тому назад? Или две?

– Она мертва, – Клай вздохнул. – Во всяком случае, я практически уверен, что она мертва. Эта девочка… – он указал на фею Светлую. – Она это сделала. Зубами.

– Вы шутите.

– Хотелось бы.

Дальше по Бойлстон-стрит что-то громыхнуло. Мужчины вздрогнули. Клай понял, что до него доносится запах дыма. Он поднял с асфальта мешок «маленькие сокровища» и портфель, переставил подальше от все увеличивающейся в размерах лужи крови.

– Это мое, – еще произнося слова, удивился, что счел необходимым объяснять свои действия.

Коротышка в твидовом костюме («Одет-то он с иголочки», – подумал Клай) все еще с ужасом смотрел на лежащее на тротуаре тело женщины, которая остановилась, чтобы купить сандей, и потеряла сначала собаку, а потом и жизнь. Трое молодых парней пробежали мимо них по тротуару. Смеялись, издавали восторженные крики. Двое в бейсболках «Ред сокс», повернутыми козырьком на затылок. Один нес картонную коробку с напечатанной синим надписью «panasonic» на боковой поверхности. Он-то и наступил правой кроссовкой в разливающуюся по асфальту кровь женщины во «властном костюме» и какое-то время оставлял за собой сходящий на нет одноногий след. Вся троица продолжила путь к восточному краю Коммон и лежащему за парком Чайнатауну.

3