Мобильник (черновик перевода)

– Похоже, что последним посмеялся все-таки ты, Джордан, – заметил Том.

– Да, сэр, – согласно ответил он, но в тусклом свете лампы Клай видел не смех, а тоску и усталость. – Вас не затруднит подойти и познакомиться с директором?

И хотя Том вымотался до предела, он отреагировал с подчеркнутой вежливостью, словно они стояли на залитой солнечным светом веранде во время чаепития с родителями, а не на замусоренной Академической авеню в четверть пятого утра: «С превеликим удовольствием, Джордан».

12

– Интеркомы дьявола, вот как я раньше их называл, – сказал Чарльз Ардей, который двадцать пять лет возглавлял кафедру английского языка и литературы в Гейтенской академии, а в момент Импульса занимал пост ее директора. И теперь старик на удивление быстро взбирался на холм, опираясь на трость, держась тротуара, избегая заваленной мусором проезжей части дороги, которая вела к корпусам Академии. Джордан держался рядом с ним, остальные трое шли сзади. Джордан опасался, как бы старик не потерял равновесия. Клая тревожило, что у старика может прихватить сердце, поскольку он пытался одновременно говорить и подниматься по склону, пусть и достаточно пологому. – Я, разумеется, не вкладывал в это никакого смысла, это была шутка, преувеличение, но, по правде говоря, я никогда не любил эти штуковины, особенно, на территории Академии. Я бы, конечно, мог попытаться запретить их использование, но такое мое распоряжение обязательно бы отменили. Все равно, что пытаться законодательно запретить прилив, понимаете, да? – он несколько раз шумно вдохнул. – Мой брат подарил мне один, когда мне исполнилось шестьдесят пять. Я пользовался им, пока аккумулятор не разрядился… – вдох-выдох. – А потом просто не стал его заряжать. И от них идет излучение, знаете? Минимальное, это правда, но все-таки… Источник излучения так близко от головы… от мозга…

– Сэр, вам бы подождать, пока мы дойдем до Тонни, – Джордан поддержал Ардея, когда трость директора соскользнула с какого-то гниющего фрукта, а сам директор, пусть на мгновение, но накренился под опасным углом.

– Возможно, дельная мысль, – вставил Клай.

– Да, – согласился директор. – Только… я никогда им не доверял, вот что я хочу сказать. К моему компьютеру ничего такого не испытывал. Сразу сроднился с ним, как утка – с водой.

На вершине холма главная дорога кампуса разделилась на две, буквой Y. Левая уходила к зданиям, которые могли быть только общежитиями. Правая вела к учебным корпусам, административному блоку и арке, которая смутно белела в темноте. Река мусора и объедков вливалась в арку. Директор Ардей повел их в том направлении, стараясь не наступать на мусор. Джордан поддерживал его под локоть. Музыка, на этот раз Бетт Мидлер,[80] поющая «Ветер под моими крыльями», доносилась из-за арки, и Клай видел десятки компакт-дисков, валяющихся среди обглоданных костей и разорванных пакетов из-под картофельных чипсов. У него возникло нехорошее предчувствие.

– Э-э, сэр? Директор? Может, нам лучше…

– Ничего с нами не случится, – ответил директор. – Ребенком вы когда-нибудь играли в «музыкальные стулья»? Разумеется, играли. Что ж, пока звучит музыка, волноваться нам не о чем. Мы только быстренько глянем, а потом сразу пойдем в Читэм-Лодж. Это резиденция директора. От Тонни-Филд до нее меньше двухсот ярдов. Я вам обещаю.

Клай посмотрел на Тома, который пожал плечами. Алиса кивнула.

Джордан как раз оглянулся (на лице читалась озабоченность), и засек этот молчаливый обмен мнениями.

– Вы должны это увидеть, – сказал он. – Тут директор прав. Пока не увидите, не поймете.

– Увидеть что, Джордан? – спросила Алиса.

Но Джордан только смотрел на нее, большими, юными глазами, поблескивающими в темноте.

– Подождите.

13

– Святое гребаное дерьмо, – вырвалось у Клая. В голове эти слова прозвучали громовым воплем удивления и ужаса (может, даже и ярости), но с губ сорвались едва слышным шепотом. Возможно, потому, что на этот раз они находились очень уж близко от источника музыки и она звучала почти так же громко, как и на том давнишнем концерте «AC/DC» (хотя Дебби Бун[81] своим сладеньким голоском школьницы выводила «Свет моей жизни», на пределе громкости могло показаться, что исполняются «Адские колокола»), но, главным образом, от шока. Он думал, что после Импульса и отступления из Бостона готов ко всему, но ошибся.

Он не думал, что подготовительные школы культивируют такие плебейские (и зубодробительные) виды спорта, как футбол, но соккер в Гейтенской академии уважали. Трибуны, возведенные со всех четырех сторон поля, могли вместить как минимум тысячу человек. Их украшали флаги, которые, из-за дождливой погоды последних дней, больше напоминали грязные тряпки. За дальним концом поля высилось красивое табло, с большими буквами поверху. В темноте Клай не мог разглядеть, что написано на табло, но возможно, не смог бы разобрать букв и днем. Зато света хватало для того, чтобы увидеть само футбольное поле, а все, что находилось за его пределами, уже не имело ровно никакого значения.