Мобильник (черновик перевода)

Они последовали за постукиванием его трости вниз по пандусу, к футбольному полю. Клай шел чуть впереди Тома. Да, он видел горящие индикаторы питания бумбоксов, установленных по периметру. И их действительно было порядка шестидесяти-семидесяти. Больших переносных стереопроигрывателей, разделенных десятью или пятнадцатью футами. И вплотную к каждому лежали тела. От вида этих тел, залитых лунным светом, глаза лезли на лоб. Не наваленных друг на друга – каждое занимало свой клочок травы, но лежали они вплотную, не пропадало ни единого квадратного дюйма. А с учетом переплетенных рук создавалось ощущение, все поле покрыто бумажными куклами, уложенными ряд за рядом, а музыка поднималась к темному небу («Вроде той, что обычно слышишь в супермаркете», – подумал Клай). Поднималось и кое-что еще: запах грязи, гниющих овощей и фруктов, немытых тел и человеческих испражнений.

Директор обошел футбольные ворота. Их оттащили от поля, перевернули, сетку порвали. Здесь, у границы человеческого моря, лежал мужчина лет тридцати, с ранками от укусов на одной руке, поднимающимися к рукаву футболки с надписью «NASCAR». Ранки воспалились. В пальцах правой руки он держал красную бейсболку, которая заставила Клая вспомнить о крошечной кроссовке Алисы. Мужчина тупо смотрел на звезды, а Бетт Милдер вновь запела о ветре под ее крыльями.

– Привет! – хрипло и пронзительно воскликнул директор. Приставил набалдашник трости к животу мужчины, давил, пока мужчина не пернул. – Привет, я говорю!

– Прекратите! – буквально простонал Том.

Директор, поджав губы, удостоил его пренебрежительного взгляда, потом всунул набалдашник трости в бейсболку, которую держал мужчина. Двинул тростью. Бейсболка отлетела на десять футов и приземлилась на лицо женщины средних лет. Клай, словно зачарованный, наблюдал, как бейсболка чуть соскользнула, и из-под нее показался один раскрытый, немигающий глаз.

Мужчина, словно в замедленной съемке, приподнялся, пальцы, совсем недавно державшие бейсболку, сжались в кулак. Мужчина вновь упал на траву и затих.

– Он думает, что все еще держит ее, – прошептал Клай.

– Возможно, – ответил директор, безо всякого интереса. Ткнул тростью в одну из воспалившихся ран. Должно быть, боль была страшная, но мужчина не отреагировал, продолжал смотреть в небо, а Бетт Мидлер передала эстафету Дину Мартину.[85] – Я могу пробить тростью его шею, но он не попытается меня остановить. И лежащие рядом не поднимутся на его защиту, хотя днем, я в этом не сомневаюсь, разорвали бы меня на куски.

Том присел на корточки у одного геттобластера.

– Батарейки в него вставлены. Я сужу по весу.

– Да. Во все. Батарейки им, похоже, нужны, – директор задумался, потом добавил, хотя Клай полагал, что мог бы и обойтись без этого уточнения. – Во всяком случае, пока.

– Мы можем подчистить их ряды, не так ли? – спросил Клай. – Можем сократить их число так же, как охотники в 1880-х сокращали число странствующих голубей.

Директор кивнул.

– Вышибали их маленькие мозги, как только они садились на землю, да? Удачная аналогия. Но от меня с моей тростью пользы мало. Да и у вас, боюсь, с автоматическим оружием, особого результата не будет.

– В любом случае, у меня нет столько патронов. Тут… – Клай обвел взглядом распростертые тела. От этого зрелища заболела голова. – Тут их шестьсот или семьсот. Не считая тех, кто под трибунами.

– Сэр? Мистер Ардей? – обратился к директору Том. – Когда вы… как вы впервые…

– Как я впервые определил глубину транса? Вы спрашиваете об этом?

Том кивнул.

– Я в первую же ночь вышел, чтобы посмотреть на них. Стадо было гораздо меньше, и меня тянуло сюда исключительно неуемное любопытство. Джордана со мной не было. Боюсь, переход на ночное бодрствование дается ему тяжело.

– Вы рисковали жизнью, знаете ли, – заметил Клай.

– Я ничего не мог с собой поделать, – ответил директор. – Меня словно загипнотизировали. Я быстро понял, что они без сознания, пусть глаза у них и открыты, а несколько простых экспериментов с тростью позволили подтвердить их состояние.

Клай подумал о хромоте директора, подумал о том, чтобы спросить, а понимал ли он, что с ним произойдет, если бы его догадка оказалась неверной и они бросились бы на него, но придержал язык. Директор, без сомнения, лишь повторил бы только что сказанное: обрести новые знания без риска невозможно. Джордан был прав, они имели дело с представителем очень старой школы. Клаю определенно не хотелось бы стать четырнадцатилетним учеником этой школы, которого вызвали на ковер к директору.

Ардей тем временем смотрел на него, качая головой.

– Шесть или семь сотен – сильно заниженная оценка, Клай. Это же стандартное поле для соккера. Шесть тысяч квадратных ярдов.

– И сколько же их?

– Учитывая плотность, с которой они лежат? Как минимум, тысяча.

– Но в действительности здесь их сейчас нет, правда? Вы в этом уверены.

– Уверен. А возвращаются они… и с каждым днем все в большей степени, не такими, как были. То есть уже не людьми. Джордан говорит то же самое, и глаз у него острый, можете мне поверить.