Мод. Откровенная история одной семьи

К вечеру все разошлись, кроме одного покупателя. Джордж проводил его до дверей и помахал на прощание. Человек унес седло и хомут Пауни, вместе со стременами, прикрепленными к луке седла. Джордж поддерживал их в чистоте и постоянно смазывал, поэтому кожа блестела на солнце.

Джордж смотрел, как он шел по дорожке, как бросил седло в кузов грузовика; тут он повернулся к дому спиной, привалился к двери конюшни, и плечи его затряслись. Мне стало жаль его, и внезапно я поняла, что не думала о его горе — только о своем. А ведь он оставлял дом своего деда и матери, и всё и всех, кого знал.

К ужину он не пришел, и лишь когда я уже засыпала, вошел в спальню и тихонько лег в постель.

— Сколько у нас теперь денег, Джордж? — спросила я.

— Думаю, хватит.

— Сколько?

Он повернулся ко мне спиной и вздохнул.

— Почти двести долларов. Дороже всего продал седло. — При этих словах голос его дрогнул, и больше я ни о чем не спрашивала. Я надеялась, что нам удастся заснуть — завтра предстоял тяжелый день.

Когда я уже почти заснула, он вдруг сказал:

— Ничего-то у меня не вышло. Шериф — лучшая работа в городе, все меня уважали, а я ее потерял. В этом доме три поколения жила моя семья, а я и его не смог удержать. Все хотел взять лошадь, как Пауни, и надеть на нее это седло, а теперь и его у меня нет. — Голос его дрогнул, и я поняла, что он снова плачет. — Теперь у меня даже и памяти о нем не осталось.

Я положила руку ему на плечо, надеясь, что он повернется ко мне, ища утешения, но он так и лежал. Мне и самой утешение было бы не лишним, но гордость мешала его попросить. В ту ночь я почти не спала, и Джордж, наверное, тоже. Всю ночь я то и дело слышала его всхлипывания.

Рано утром мы с Джорджем загрузили машину, привязав коробки на крыше и накрыв их парусиной, чтобы не промокли под дождем. Мелкие вещи он положил в центр заднего сиденья, оставив место только для Бетти Сью и Пола. Я положила шкатулку для рукоделия на пол у себя в ногах, рядом — корзину с едой и водой, что собрала в дорогу.

Места для всего не хватало, и Джордж отнес несколько коробок кухонной утвари обратно на кухню, сказав, что, может быть, пришлет за ними позже. Я уже почти садилась в машину, как вдруг Пол разревелся, указывая на маленький фургончик на заднем крыльце. Джордж сходил, привел его и привязал позади машины. Пол успокоился и уселся, молча глядя в окно.

Мы проехали мимо дома и выехали на дорогу, не оглядываясь, но все мои мысли были о доме, где я родила четырех своих детей, где шила занавески и где мы с Кларой клеили обои. Я знала, что и Джордж думает об отчем доме, о матери и о Пауни.

Проезжая мимо кладбища, я поискала глазами могилку Лулу, но не нашла надгробия, и мы поехали дальше, не останавливаясь.

Джордж согласился заехать в мой родной городок, чтобы попрощаться с моей сестрой Хелен. Все эти годы мы собирались съездить друг к другу, но нам вечно что-то мешало. Хелен приготовила ужин, и мы остались у нее на ночь. Мы с Джорджем спали на той кровати, где раньше спала Фэйт, до того, как вышла замуж и уехала в Мемфис. Бэтти Сью с Полом разместились на матрасах на полу, подле нас.

В доме Хелен уже было проведено электричество, и для меня это было в диковинку. Провода были спрятаны в белых трубках, проложенных по потолку, от светильников к выключателям. Нажимаешь кнопочку — и весь дом освещен. Томми провел водопровод и засыпал колодец. Теперь водоснабжение осуществлялось с помощью электрической помпы, а Хелен нужно было всего лишь повернуть кран. Прямо в доме Томми установил ванну и туалет. Больше всего — после туалета, конечно, — мне понравился водонагреватель. Хелен набрала мне полную ванну горячей воды, и я впервые в жизни помылась, как богатая женщина. Это было невероятно!

Я завидовала Хелен, невольно думая о том, как бы и мне хотелось иметь все это у себя в доме. Сколько раз я просила Джорджа провести электричество и водопровод, но он, как всегда, откладывал на потом. А теперь у нас не было и дома.

Рано утром мы снова отправились в путь; Хелен собрала нам в дорогу большую корзину еды. Мы попрощались, рыдая и обещая писать друг другу чаще. Уже отъезжая, я вдруг подумала, что, как бы ни любила сестру, все же Клара стала мне гораздо ближе, чем была когда-либо Хелен. Я гадала про себя, увижу ли их когда-нибудь вновь.

Джордж ехал потихоньку, где-то 30–35 миль[9] в час, если позволяла дорога. На закате мы добрались до окраины Нэшвиля. Джордж нашел мотель, и мы заплатили три доллара за номер, где помещалась вся наша семья. В комнате было две двухъярусных кровати. Мы с Джорджем заняли места внизу, дети — наверху. Поужинали за походными столиками, установленными под деревьями, помылись в общей ванной, за рядом кабинок, и легли спать.