Мод. Откровенная история одной семьи

Джина пустили к ней, и он просидел рядом еще несколько часов. Когда вошла медсестра с ребенком, чтобы Эвелин ее покормила, его выгнали из палаты. Через полчаса медсестра вышла с девочкой, и он вслед за ней отправился в детское отделение. Там ему велели встать у окна — так он мог видеть своего ребенка. Она лежала в кроватке у боковой стены. Увидев, что он вытягивает шею, чтобы лучше ее видеть, медсестра подкатила кроватку к окну. Эвелин пробыла в больнице еще три дня, в такой переполненной палате, что медсестре с трудом удавалось проходить меж кроватями. В понедельник Джин вернулся на работу, но вечером снова отправился в больницу и был там, пока его не выставили.

Он все говорил и говорил о ребенке, как будто никогда не видел новорожденных младенцев. Каждый вечер он ненадолго заходил к Эвелин, а оставшееся время сидел, уставившись на крошечный розовый сверток в детском отделении.

Джин попросил у Бесси еще одну кровать и поставил в столовой, чтобы Эвелин, когда она приедет домой, не приходилось каждый раз спускаться и подниматься по лестнице.

В среду врач решил, что Эвелин поправилась, и их с ребенком отвезли домой на карете скорой помощи. Я встретила их у дома. Джин вручил мне ребенка, и они с Джорджем, сомкнув руки, вместе взяли Эвелин и внесли в дом.

Я отвернула покрывальце от крошечного личика, ожидая увидеть Эвелин в миниатюре. Но вместо этого увидела то, от чего едва не лишилась чувств. Девочка была копией моей Лулу: идеально круглая головка, розовая кожа. Она открыла свои синие глазки и посмотрела на меня, потом опять закрыла и заснула. На голове у нее был мягкий золотистый пушок. Она была точь-в-точь Лулу, когда ее впервые вложили мне в руки много-много лет назад.

Я не спешила входить в дом — несколько минут стояла на дорожке, затем наконец поднялась по ступенькам, села в кресло-качалку на крыльце и принялась раскачиваться, глядя на этого ребенка. Я полагала, что буду ее ненавидеть, но вместо этого сердце мое переполнялось любовью. Ее пухлые розовые щечки и белокурые волосы казались такими знакомыми, будто бы я перенеслась в прошлое и качала на руках другую девочку. Я знала, что в этой малышке нет наших кровей, и все же сердце в моей груди бешено колотилось.

Не помню, сколько времени прошло, когда Джин вышел за мной. Он протянул руки к малышке.

— Доктор сказал, что Эвелин должна кормить ее каждые три часа, даже если придется ее будить, и теперь уже пора.

Я не торопилась ее отдать, только раскачивалась и смотрела на ее личико.

— Мам, мне нужно ее забрать, — повторил Джин.

Я встала и прижала ребенка еще крепче, потом направилась к двери, и Джин открыл ее передо мной. Вместе с малышкой я прошла в столовую, где для Эвелин устроили временную спальню, и остановилась в нескольких футах от ее кровати. Эвелин выжидающе протянула руки, но я не могла заставить себя вернуть ей мой бесценный сверток. Эвелин нахмурилась:

— Отдайте мне ребенка, миссис Фоли. Мне нужно ее покормить.

Я снова прижала малышку, та проснулась и заплакала. Я все еще не отдавала девочку ее матери. Джин положил руку мне на локоть.

— Мам, отдай Донну Эвелин.

— Донну? — Звук ее имени как будто привел меня в чувство. — Так ее зовут Донна?[15]

Эвелин улыбнулась.

— Донна Ли, в честь Донны Рид, киноактрисы.

— А Ли? Это кто-то из твоих подружек?

— Нет, просто хорошо звучит — Донна Ли Фоли, — ответила Эвелин, все еще протягивая руки к малышке, которая заплакала еще громче.

Я снова посмотрела на крошечное личико и наконец вручила ее Джину, который передал ребенка Эвелин. Затем я повернулась и вышла из комнаты.

Когда я вернулась на крыльцо, Джин вышел следом и поставил стул рядом со мной. Некоторое время мы сидели молча, глядя на проезжающие машины.

Джин положил руку на мою и рассказал, что случилось в больнице.

— Не знаю, что на меня нашло, мам, но когда я увидел ребенка, во мне будто бы проснулось что-то, о чем я даже не подозревал. С тех пор я думаю о ней каждую долю секунды. Я думал, что никогда не полюблю кого-то больше, чем Эвелин, но когда родилась эта девочка… Мне все равно, чья она дочка, — она моя. Тебе это знакомо?

Покачиваясь, я кивнула:

— Это чувство — очень странное. Оно не всегда приходит, когда его ждешь, а иногда появляется совершенно неожиданно.

— Это то, что ты чувствовала, когда мы родились?

Я ответила не сразу. Отвернувшись от сына, я смотрела на дорогу, не в силах заставить себя ему соврать.

— Мам?

— Я же сказала, оно не всегда приходит, когда ждешь.

Теперь в доме было две женщины, постоянно находившиеся в центре мужского внимания. Даже Бетти Сью и Пол прониклись любовью к ребенку. Всем хотелось ее подержать, когда Эвелин ее не кормила. Джин с Джорджем, придя с работы, сразу шли к Донне, сюсюкали и разговаривали с ней, пока не приходило время купать ее или укладывать спать.