Мода в контексте визуальной культуры: вторая половина ХХ – начало XXI вв.

Постиндустриальное общество предложило для современного человека возможность трансформации себя, среды обитания, поэтому исследователи сегодня часто говорят о виртуализации культуры. Сегодня диалог: человек – машина имеет вид сложной системы: человек машина другие люди общечеловеческий опыт общечеловеческое сознание человек – создает особое поле взаимодействия на всех уровнях. Развитие средств коммуникации, формирование клипового сознания приводит к созданию информационного круга, иллюзии равноудаленнности пространственных и временных точек. Кроме изменения средств хранения, создания и передачи информации постиндустриальное общество ускорило процессы глобализации, что приводит к созданию транскультуры. Мода исторически была одним из факторов глобализации через распространение модных образцов и стандартов, поэтому и в современную эпоху мода остается агентом, связывающим локальное и глобальное в культуре. Важным моментом для исследования в такой ситуации становятся направления использования потенциала виртуальной реальности в дискурсе моды, трансформация отношения человека к собственному телу под влиянием научных открытий, и, как следствие, формирование модных трендов, выражающих новое в культуре.

3.1. Мода: реабилитация эстетики или продвижение образов

Искусство конца века XX достаточно легко отказалось от эстетической составляющей, провозглашая «КРАСОТУ» не только не необходимой, но враждебной подлинности и правде искусства. Однако стремление человека к прекрасному и совершенному нуждается в реализации, и одной из сфер, подхватившей знамя эстетики, становится мода, тогда как для изобразительных искусств отображение реального и идеально-прекрасного перестало быть первостепенной задачей. Эта тоска по идеально-визуальному и со стороны художников, и со стороны зрителя нашла воплощение в моде, что на первый взгляд лигитимизировало ее и как социальное явление, и как вид искусства. Исторически каждая эпоха рождала собственные идеалы мужественности и женственности, соответствия которым добивались при помощи одежды, косметики, ювелирного искусства, следования этикету. В XX веке условность разделения предметов быта и костюма на атрибуты «профанного» и «сакрального», нестабильность их символических значений [20] является показателем размывания границ самой повседневности. Маркеры, разделяющие «будничное» и «праздничное», теперь становятся предметом индивидуального выбора или навязываемыми рекламой и СМИ [21] .

Повседневность теперь не только набор повторяющихся заурядных событий, забот, но и экстраординарные ситуации, творчество, духовные поиски, которые становятся частью жизненного мира каждого человека. «Быт» перестает прочитываться как противовес «духовному бытию» личности, а мода постепенно становится важной частью быта современного человека, где создает идеальный мир, мир иллюзий, предлагая модели красоты различных видов – от классической строгости, спортивного стиля до панк-эстетики, облагороженной фантазией модельера.

О проблеме навязывания модных имиджей СМИ, о власти моды написано достаточно. Для современных философов эта проблема оказывается связанной с пониманием роли эстетики в современной культурной ситуации. Для Адорно, Хюбнера эстетика имеет этическое значение, что выражается и в критическом отношении к индивидууму, а для Лиотара, Вельша эстетика сегодня – средство анестезии от этического и общественного в ситуации распада культуры, смерти метанарраций. Но на практике эстетика или эстетический образ жизни для современного человека, ищущего телеологизма в обществе, ориентированном на бытие сейчас, часто является проявлением отчаяния или бегством от скуки. В работе «Америка» Ж. Бодрийяр отмечает: «Как бы высокомерно мэтры современного искусства ни относились к дизайнерам и модельерам, они делают общее дело – воплощают эстетические каноны в реальность и этим способствуют исчезновению как реальности, так и искусства» [22] . Исследователь видит ситуацию достаточно пессимистично, отмечая активность средств искусства в сфере повседневности и связь этого процесса с деятельностью модернистов, при этом не замечает того, что именно в этой области наблюдается образование областей нового, формируется гуманистическое отношение к индивидуальности.

Еще до Бодрийяра Киркегор представлял «соблазнителя» в качестве эстетической фигуры [23] , но этот «соблазнитель» – порождение не только моды, и не изобретение двадцатого века, это отражение давней проблемы человечества, мечущегося между материальным и духовным. В различные эпохи развитие этого конфликта реализовывалось в отношении к телесности (как скрывается или демонстрируется тело при помощи одежды). При ближайшем рассмотрении, сегодня это взаимодействие разных полюсов, в центре которого только свободная воля «Я», ищущего в себе «Я-ДРУГОГО» и «Я-ПОДЛИННОГО».