Впрочем, голых женщин я не писал никогда. На моих картинах женщина обнажена для того, чтобы быть символом не наготы, а искренности, правды и, может быть, даже истины.
Той истины, которую я понимаю, хотя я отдаю себе отчет в том, что могу понять далеко не все.
И не на все вопросы могу дать ответ.
Я даже не знаю ответа на главный для каждого художника вопрос: «Картины — это интерьер, в котором мы живем, или жизнь — это интерьер, в котором мы, художники, пишем картины?»
Ну что же, в конце концов, искусство — это попытка разобраться в красоте и гармонии посредством того, в чем мы не разбираемся…
…С другой стороны, обнаженность модели на картине — это не символ того, что правду демонстрирует модель.
Это символ того, что правду говорит картина.
А значит, правду говорит автор…
…Женщины, как и гражданские права, становятся бессмысленными, если не становятся частью жизни.
Осмысленный вариант и того, и другого особенно ценен и для художника, и для мужчины…
…С каждой из описанных в этой книге женщин говорилось о разном; но если разговор был серьезным — он всегда был о том мире, котором мы живем…
… Так как я стою на том, что результаты творческого процесса отличаются от жизни на величину автора, мне доступны искажения: блондинку я могу сделать брюнеткой, стриженую девушку — пышноволосой, а худышке добавить форм — мои искажения остаются в пределах здравого смысла.
Нельзя изображать Еву такой, что при взгляде на нее захочется остаться в раю.
И лужа — для меня — это не модель океана…
Я становлюсь на грань между тем, что есть, и тем, как, на мой взгляд, должно быть, и с этой грани смотрю на окружающий нас мир…
…Искусство — это всегда передача содержания через форму, подчиненную содержанию.
И я помню, как на одной из моих выставок какая-то заезжая мадам, видимо, желая посверкать эрудицией, сказала мне:
— Все с чего-то начинают. Художник, например, начинает с того, что решает — какими красками он будет писать свою картину.
И мне пришлось разочаровать мою собеседницу:
— Художник начинает с того, что решает — что он хочет сказать своей картиной остальным людям.
— Да-а? А потом?
— Потом картина говорит художнику — насколько это ему удалось.
И мадам удовлетворилась моим комментарием.
Но если бы она спросила:
— А — что между этим? — мне бы пришлось честно признаться:
— Не знаю…
…Как правило, мне позируют красивые молодые женщины.
Впрочем, в моем возрасте все женщины уже молодые, просто с годами понимаешь, что возраст — это понятие растяжимое.