Модель для сборки 2012

Над фонарем вился бесшумный, призрачный рой мотыльков, во тьме невидимого леса мерцали, как искорки, огоньки светляков. Или то вспыхивали глаза саюба? Непостижимая беспредельность тропического леса изумляла и подавляла инженера. В Англии он привык думать, что Земля давно и безраздельно принадлежит человеку. В Англии это, впрочем, так и было: дикие звери и растения живут там исключительно по милости человека и его доброй воле; там повсюду дороги, изгороди и царит полная безопасность. Земля даже раскрашена так, чтобы показать права человека на нее. Но тут невидимый лес казался непобедимым, а человек выглядел в лучшем случае гостем. Предположим на минуту, подумал Холройд, что эти странные саюба способны накапливать знания, ну, как это делают люди с помощью книг и всяческих своих ученых записей. Мысль эта почему-то его тревожила.

2

На следующее утро Холройд узнал, что они находятся в сорока километрах от Бадамы, и его интерес к берегам усилился. Он подымался на палубу каждый раз, когда представлялась возможность увидеть просветы в лесных массивах. Нигде он не видел никаких признаков присутствия человека, если, конечно, не считать таким признаком развалины домов, заросших сорными травами, и потрескавшийся фасад монастыря в Можу, оставленного давным-давно; из оконного проема торчали ветки дерева, в пустых порталах болтались лианы. Утром над рекой летали желтые бабочки с полупрозрачными крыльями; многие из них садились на судно, и матросы ради развлечения их убивали. На десятки миль вокруг шла молчаливая борьба гигантских деревьев, цепких лиан, причудливых цветов, и повсюду крокодилы, черепахи, бесконечные птицы и насекомые чувствовали себя уверенно и невозмутимо, а вот человек… Человек, колонизировавший почти все планеты своей системы, распространял здесь свою власть разве что на редкие вырубки, которые всё равно не покорялись ему; сражался с сорняками, сражался с насекомыми и дикими животными, только чтобы удержаться на жалком клочке земли…

Но кто же тут был настоящим хозяином?

— Наверное, муравьи. Их тут неисчислимо, — пробормотал Холройд.

— Как три Китая вместе со всеми Индиями, — желчно уточнил Жерилло.

Мысль эта показалась Холройду совершенно новой. Понадобились тысячелетия, чтобы люди перешли от варварства к цивилизации и почувствовали себя на этом основании хозяевами будущего и властелинами земли. А почему неким существам, опирающимся на уже имеющийся опыт людей, не проделать тот же путь в другом, в более стремительном темпе? К примеру, те же муравьи… Они живут общинами, у них есть свой язык, есть, наверное, разум… Неважно, что они воспринимают окружающее не так, как мы, главное — развиваться…

[…] канонерка приблизилась к покинутой, медленно сносимой течением куберте. Большая неуклюжая лодка не производила впечатления покинутой: оба паруса были подняты и неподвижно обвисли в безветрии полдня, а впереди на носу, рядом со сложенными веслами, сидел человек в широкополой шляпе. Еще один вроде бы спал, лежа ничком на продольном мостике, какие бывают на шкафуте больших лодок. Но вскоре по ходу куберты стало ясно, что с ней происходит что-то неладное. Глянув в бинокль, капитан Жерилло обратил внимание на странно серое неподвижное лицо человека, сидевшего на палубе: оно казалось обожженным.

Капитан окликнул куберту. Никто не ответил, но открылось ее название: «Санта Роза». Потом, оказавшись в кильватере «Бенджамена Констана», куберта слегка нырнула носом, и скорчившийся на палубе человек упал. Широкополая шляпа слетела, обнажившаяся голова поразила капитана: она была густо покрыта всё теми же звездчатыми серыми пятнами.

— Вы видели? — спросил капитан инженера.

— Там что-то неладно, — откликнулся Холройд.

— Вы разглядели лицо этого несчастного?

— Лучше бы и не видеть…

Капитан Жерилло подал сигнал, и канонерка, развернувшись, на тихом ходу пошла параллельным с кубертой курсом. Капитан теперь видел всю «Санту Розу» от носа до кормы. Похоже, команда ее состояла всего из этих двух мертвецов. Судя по раскинутым рукам, с которых клочьями свисало мясо, покрытое гнусным серым налетом, трупы подверглись какому-то необычному процессу разложения. Капитан обратил внимание и на распахнутую дверь небольшой кормовой каюты. Палуба перед нею была покрыта всё теми же серыми пятнами… всё той же вездесущей в тропическом климате плесенью… Взяв бинокль, капитан долго разглядывал палубу. Пятна странной плесени вдруг разделялись… отдельные темные точки бежали по голым горячим доскам… вновь сливались в серые пятна. Если это и муравьи, подумал капитан, то какие-то слишком уж плоские… И ведут себя необычно… будто чувствуют, что за ними следят…

— Лейтенант!

Португалец оказался рядом.

— Сойдите на куберту и осмотрите ее!

— Но там полно этих…

— Разве вы не в сапогах?

Холройд снова взял бинокль.

Позже он описал мне этих «муравьев» очень подробно.