Модель по вызову

Белобрысая сучка всхлипнула и теснее прижалась к Юрику, а Ирина Николаевна истерично засмеялась, затем еще сильнее заревела. Всю жизнь она мечтала встретить настоящего благородного мужчину, о которых пишут в романах и книгах, но всегда сталкивалась только с грязью, похотью, да бесконечным эгоизмом. Видимо, работа накладывала отпечаток. И вот, наконец, она его повстречала, им оказался ее собственный брат, которого она изначально воспитывала сволочью, поскольку сволочам легче живется на белом свете. Ирония судьбы… Но, кажется, она согласна со щеночком — Юра самый прекрасный мужчина на свете.

Только стерва в ней не унималась, хозяйка модельного агентства отстранилась от теплого плеча брата.

— Да пошел ты со своим благородством в задницу! От меня ты и копейки не получишь!

— Мне не нужны твои деньги, Ира. Я эту проблему сам решу. Но мне очень нужна твоя помощь, чтобы справиться с Епифанцевым, ведь он, козлина, не успокоится, пока я не упаду перед ним на колени, преподнеся Светку на блюдечке с золотой каёмочкой.

— Будет весьма мудрым решением с твоей стороны! С такими, как Игорь Владимирович, нельзя ссориться.

Щеночек вздрогнула и теснее прижалась к Юрику, а ее уколола недобрым взглядом.

— Не обсуждается! — твердо сказал упрямый братец — самый лучший мужчина на свете.

— Ир, я вижу только одну возможность с ним справиться... — Юрик внимательно огляделся. — Нет, тут нельзя это обсуждать... Вдруг я что-то пропустил... Пойдем лучше во двор. — И, приобняв их за плечи, потащил двух своих любимых женщин к двери.

А Ирина Николаевна шла и с обреченностью думала, что во всем ему поможет, потому что желала своему брату счастья, потому что хотела понянчить его детей, потому что устроенный Юриком Армагеддон ее жизни пробил трещину в закостенелом панцире цинизма и жадности, когда-то превратившем ее в убежденную стерву, и внутри хозяйки модельного агентства «Соблазн» действительно ожила хорошая баба, которая хотела верить, что настоящая любовь существует на свете.

ГЛАВА 20

Кирилл Пешеханов растерялся, женщина на полу выла умалишённой и выглядела такой жалкой, словно побитая собака, не понимающая, за что с ней поступили так жестоко. В коридор выкатилась инвалидная коляска. «Светка с братом очень похожи», — автоматически отметил парень.

Артем Устюгов слышал почти весь разговор незваного гостя с мамой, хотел раньше вмешаться, да любопытство, смешанное с шоком, стыдом и чувством вины, сковало не хуже болезни. Это ведь из-за него Светка, пересилив свою гордость, ходила к этому подлецу на поклон, из-за него сестра добровольно пошла по рукам и стала шлюхой! Вот же дура! Не нужно ему здоровье, купленное такой ценой! Грешным делом захотелось поехать на кухню, взять здоровенный нож, да полоснуть по запястью, избавить своих родных от страданий. Пусть они лучше один раз отплачут, как тогда по папе, и живут себе потихоньку, чем постоянно мучаются, переживают, ломают себя, чтобы его вылечить. Но в Артеме Устюгове все еще жила надежда однажды встать на ноги и отблагодарить маму с сестрой за поддержку, уход и заботу. Он против малодушия, он боец.

Бледная, как смерть, Татьяна Алексеевна сидела на полу, царапала свою грудь и выла:

— Только не этот человек! У-у-у! Не этот мерзкий дву-у-уличный пау-у-ук!

— Мама, прошу тебя успокойся…

Родительница посмотрела на него, закрыла лицо руками и заревела еще сильнее. Ее рыдания, словно ржавым гвоздем, царапали сердце.

Кирилл Пешеханов чувствовал, что он серьезно нашкодил. Внутри было мерзкое ощущение своей неправоты, как в подростковом возрасте, когда он взял у папы пистолет и пошел с друзьями в лес стрелять, они тогда случайно ранили какого-то грибника... Или как в юности, когда он с двумя приятелями поочередно трахнули одну дуру... Она наутро кричала об изнасиловании, хотя вечером не сопротивлялась, только тихонько пищала и лежала бревном. А нехер было столько вискаря пить!

— Уйди, ты, недоносок! — Светловолосый парень повернул на принца во плоти свою коляску. Грозное оружие — ничего не скажешь. Красивые глаза, похожие на Светкины, смотрели недружелюбно, с презрением.

— А то что? — нагло улыбнулся Кирилл Пешеханов. К нему вернулось прежнее нахальство, он не привык чувствовать себя смущенным и терпеть не мог презрения в свой адрес. Братик, как и Светка, ершистый. Немощь ходячая, точнее даже неходячая, а туда же, на рожон лезет!

— Раздавлю! Как гниду, раздавлю! — в голосе парня была решимость.

— Но-но! Воитель тут калечный нашелся! — Обычная снисходительная улыбка мечты всех девчонок снова появилась на губах Кирилла Пешеханова. — Тоже мне! Чтобы самому вылечиться, сестру на панель отправил! Правильно — пусть работает! Ножки расставляет! Они у нее ведь такие красивые! — Подлец в нем не желал успокаиваться.