Модель по вызову

— Черт, точно! — шептал вызывающим мурашки шепотом бритоголовой, снова и снова ныряя пальцами внутрь моей влажной щелки. Он меня с ума сводит… — Ну, ничего, можно покрасить волосики, а еще лучше — тату нарисовать, сейчас это модно.

— Нет, никаких тату! — выныривая из пелены возбуждения, как можно тверже, сказала я.

Не хватало мне еще на всю оставшуюся жизнь напоминания о своей доступности.

— Временное тату... — продолжал шептать Юрий Николаевич, а волшебные мужские пальцы снова активно задвигались внутри, прямо в точке G, во всех возможных точках удовольствия. Черт, облако-потолок завертелось в глазах. От наслаждения застонала и прикрыла веки, а Упырь нежненько чмокнул меня в висок.

— Светик, что ты разлеглась?! Позволяя себя любить, не забывай — ты шлюха и, прежде всего, должна думать о мужском удовольствии. — Ласковый тон совсем не сочетался с унизительными словами.

Выдохнула:

— С-сейчас я-я ученица.

— Нерадивая ученица, которую надо а-та-та по попе. Почему женщины считают, что мужику для получения удовольствия хватит одного лишь доступа к телу?

— А р-разве не хва-а-а-тит?!

Облако-потолок сейчас накроет меня наслаждением, осталось совсем немного, парочка движений. Замерла, сосредоточившись на ожидании момента, когда змеи сладостно ужалят в животе.

Черт! Какой гад! Упырь проклятый! Остановился. Ничего не соображая, готовая одновременно рвать, метать и жалобно скулить, уставилась на своего мучителя.

— Мне, чисто теоретически, хватит, но я молодой и здоровый мужик с постоянной активной потенцией, а покупать тебя будут мужчины намного старше, которые очень устают на работе. Таким обычно нужно больше времени, больше манипуляций, иногда даже извращений, чтобы поднять своего младшего друга… Так что, Светик, если хочешь иметь успех, то учись не получать удовольствие, а его доставлять.

Словно ушат холодной воды… Облако-потолок лопнуло, превратившись просто в белую поверхность. Н-да, Светик-Семицветик, не забывай о своем предназначении игрушки для богатых дядечек... Только так противно, что меня снова и снова тыкают в дерьмо жизненных обстоятельств, в которых я очутилась, на которые я согласилась... Неужели нельзя было просто сказать: «Поласкай меня, Светик»?

— Слушаюсь и повинуюсь, господин Упырь, — излишне бодро отсалютовала я и положила ладонь на вздымающуюся мужскую ширинку.

— Светка, — хотел что-то сказать Юрий Николаевич, но я надавила на мощный бугор пальчиками, и бритоголовый застонал. — Продолжай! — звенел напряжением его голос.

Насчет активной потенции кто-то не соврал, скоро штаны по швам разойдутся. Пытаясь добраться до фирменного каменного стояка, расстегнула ремень и молнию его дорогих брюк. Опустила черные боксеры вниз. Снова чуть хриплый мужской стон оглушил мое сознание звенящим в нем возбуждением. Змеи в ответ приятно зашипели. Вытащила его богатырское величество на волю, взяла в ладонь — и вверх-вниз, вверх-вниз, размазывая по стволу выступившую смазку, а потом опустилась на него губами уже отработанной техникой буравчика. Кажется, еще чуть-чуть — и я дорасту до королевского минета.

— Хорошая девочка-а-а!.. — ревел Упырь. — Сосешь прямо классно, не на одну машину насосешь таким сладким ротиком...

К черту машину, у меня даже прав нет, мне бы Темку на ноги поднять!

— Но а-та-та по попе не отменяется. Светик, я думаю, пришло время поиметь тебя анально... — И смачно шлепнул ладонью по моей филейной части.

Черт, нет!

— Может, не надо...

— Надо, Светик, надо. У тебя было много времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Юрочка, пожалуйста, я не хочу... — жалостливо заканючила я, прервав исполнение почти королевского минета.

Только бритоголовый не позволил, схватил голову, вернув мои губы на свой подрагивающий отросток.

— Да ты не бойся, Светик. Вдруг тебе понравится... По статистике одна треть женщин, а, может, даже больше-э-э, испытывает удовольствие во время анального секса. Все дело в том, как расположены о-о-органы у тебя внутри.

Опять соскочила с члена:

— Это какой-то мазохизм! Твой отросток никогда во мне не поместится! Будет больно!

— Я тебя хорошо подготовлю...

Упырь отпустил мою голову и поднялся с кровати.

— Давай, Светик, раздевайся. Хочу тебя полностью голенькую.

Быстро стащила уже задранную выше груди футболку со своего тела. Руки дрожали. Кажется, я не верила, что мне удастся попасть в эту счастливую женскую треть.

— Блин, детка, помни что каждое твое обнажение, даже быстрое, должно быть мини-эротическим представлением...

Вместо представления показала ему язык.

Юрик как раз вынул ремень из пояса своих мафиозных брюк и с силой полоснул меня им по ягодице. От неожиданности взвизгнула. Ремень обжег кожу. Не столько больно, сколько обидно. Губы задрожали, на глазах навернулись злые слезы.

— Ты забываешься, Светик! Все время забываешься!