Модельер

— Ты можешь остановиться у Улех, — наконец, сказал Эдгар. — Комната у неё окажется вполне тебе по карману. Никаких особенных удобств, но тебе, я так понимаю они всё равно без надобности. А если вдруг доконает жара, пока ты дома, Улех будет ходить за тобой и поливать тебя из лейки. Можешь смело оставлять в комнате вещи. Улех — мой старый хороший друг.

Комната оказалась тесноватой коморкой с письменным столом, с окнами без стёкол и койкой с куполом из москитной сетки — так, что кажется, будто здесь свило себе кокон какое-то из местных насекомых. День, кажется, не думал клониться к вечеру, в каком бы помещении Влад не оказывался, солнце шустро перебегало на другую часть неба, чтобы заглянуть к нему в окно.

Влад отдёрнул полог, лёг. Смена белья лежала на подушке, такой засаленной, будто на ней пролил слёзы не один десяток человек. Хотя вероятнее всего, проливался тут пот. Под копчиком — жёсткий матрас, набитый не то опилками, не то песком. А может, вездесущей рыжей пылью. Настало время полежать, полюбоваться единственным знакомым цветом в палитре окружающих его незнакомых кричащих оттенков. Послушать, то есть, как бьётся сердце. Пожалуй, именно здесь начинались его исследования, этот момент — самая подходящая для них заглавная буква. На заднем дворе громко щёлкает клювом какая-то птичка. Дальше — крики детей с улицы, голоса взрослых, невыносимо плавные, гортанные и терпкие, как травяная жвачка. Хочется поставить отметки, где кончается одно слово и начинается другое, эти швы ускользают от твоего внимания, как течёт между пальцами плотный, без единого изъяна, шёлк. Там, за стенкой, у Улех появились очередные посетители: Влад слышит, как она хлопочет возле их стола, представляет, как колышется под блузкой её чёрная грудь…

Щербатый потолок складывал замысловатую мозаику из теней.

* * *

Влад собирался ещё отправиться на сольную прогулку, но сам не заметил, как заснул. Наверное, он единственный из людей, у кого реакция на обилие новых впечатлений — немедленно отключить сознание и спать. Очнулся он от укусов насекомых. Глубокая ночь. Полог москитной сетки отдёрнут — так Влад неосмотрительно оставил его перед тем, как лечь, — и со всех сторон доносилось внятное жужжание. Влад пытался сообразить, где находится. Да. Он в Африке. За десятки тысяч километров от дома и от друзей. Как же спокойно!..

Протянув руку, Влад задёрнул полог. Шлепком по груди убил присосавшуюся тварь. Матрас принял форму его тела — будто бы устроился спать на песке. Ночь полнилась звуками. Питерская ночь по сравнению с этой — стакан, ко дну которого прилипло несколько чаинок. Здесь же наикрепчайший напиток, кофе с нотками корицы и ещё какой-то пряности. Человеческих голосов больше не слышно, зато слышен голос природы, которая, напившись в стельку первой ночной свежести, распевает песни прямо под его, владовым, окном. За стеной будто раскинулись настоящие влажные джунгли. Слышно, как струится через гнилые пни, по похожим на извлечённые из чьего-то брюха органы, камням ручеёк… Владу даже зачесалось встать с кровати и проверить, но вместо этого он опять уснул.

Солнце подняло его в неопознанное время, выпихнуло из кровати целым ожерельем соблазнов: солнечные зайчики бродили по подоконнику и звали полюбоваться на них поближе. Во дворе соседи затеяли дружескую перекличку. Кто-то готовил что-то на завтрак. Часов у Влада не было, да они всё равно показывали бы неправильное время. Есть определённый кайф в том, чтобы не следить за временем. Откровенно говоря, Влад никогда им не интересовался — время текло как-то само по себе, без его активного участия.

Он выбрался из тёплой ямки в матрасе и застал в зале медитирующую над столами с тряпкой в руках тётушку Улех.

— Приятно вставать с рассветом, — сказал Влад, выдавив застенчивую улыбку.

Улех что-то по-доброму проворчала. Должно быть — «эх, милый, рассвет-то уже сорок восемь минут как наступил! Мне бы твою наивность», и Влад сел завтракать.

На завтрак были биточки из какого-то зерна и рыбой под сливочным соусом. Хозяйка, с милой улыбкой покопавшись в финансах Влада, выудила нужную бумажку. Похоже, с обменом валюты можно не заморачиваться. Русские деньги здесь знают и любят.

Волонтёрский лагерь помещался на территории российского посольства. Эдгар дал адрес, но в нём предстояло ещё разобраться. Aloi rd 19–08. Что бы это значило? Влад показал адрес Улех и спросил, чуть стесняясь: «Должно быть, у вас есть какая-нибудь карта? Я имею ввиду, может, её можно где-то купить?»

Насколько Влад понял, угандцы кроме родного языка отлично разговаривали на местном диалекте английского, но английского он тоже не знал. По-своему, конечно, стыдно. Но далеко не все исследователи могли объясниться в местности, куда завело их стремление заглянуть за горизонт.

«Конечно», — должно быть, удивилась женщина. — «Это же цивилизованный город, а не какая-нибудь деревня».