Модели ученичества в Новом Завете

Возможно, здесь стоит привести еще несколько примеров того, что ученики занимают видное место в Евангелии от Марка. Три из пяти историй споров в 2:1–3:6, как отмечалось ранее, касаются учеников Иисуса (2:13–17, 18–22, 23–28). Рассказ об избрании Иисусом Двенадцати в 3:13–19 содержит тройное определение их обязанностей, более полное, чем в синоптических параллелях (Мф. 10:1; Лк. 6:13): (1) быть особо связанными с Иисусом (met’ autou), (2) быть Его посланниками (apostellein), чтобы провозглашать Его проповедь, и (3) обладать Его властью (exousia) в изгнании бесов (ст. 14–15). В 3:20–35 книжники и семья Иисуса неявно уподобляются друг другу в своей неспособности понять истинность служения Иисуса, а затем Иисус указывает на Своих учеников как на тех, кто исполняет волю Божью, следуя за Ним (ст. 35). В 6:7–13 Иисус посылает Двенадцать, наделенных сверхъестественной властью над бесами, и эти ученики распространяют служение Иисуса словом и делом. А 6:14 даже предполагает, что именно миссия Двенадцати от имени их Учителя помогла привлечь внимание Ирода к Иисусу. Все это, конечно, придает Двенадцати очень высокую и в целом положительную роль в Евангелии от Марка, и евангелист, вероятно, ожидал, что христианские читатели будут идентифицировать себя с этими учениками.

Негативная критика Двенадцати

Однако даже когда он связывает назначение Двенадцати с обязанностями и положением в служении Иисуса в 3:13–19, Марк также тонко вводит сложность или двойственность в отношение читателей к Двенадцати, когда в ст. 19 упоминает о том, что Иуда предал Иисуса. Эта ссылка на Иуду «подготавливает нас к истории, включающей не только разделение между критиками и сторонниками Иисуса, но и испытание и кризис тех, кто стал Его последователем» (Hurtado, Mark 60). И эта двойственность в отношении характера Двенадцати продолжается в 4:10–13, 33–34. С одной стороны, ученики – это те, кому дана «тайна Царства Божьего», в отличие от «внешних» (ст. 11); более того, ученикам Иисус «изъяснял все», в то время как толпа слышала только притчи (ст. 33–34). С другой стороны, высказывание Иисуса в стихе 13 намекает на то, что ученики не проявили того уровня понимания, которого Иисус желал от них.

Первая история о чуде на море в 4:35–41 содержит первое из ряда явно негативных упоминаний о Двенадцати. Здесь апостолы паникуют (ст. 38), и Иисус критически отзывается об их страхе и недостатке веры (ст. 40). И хотя они стали свидетелями чуда теофанического значения, они не могут подняться выше благоговения и недоумения, характерных для реакции толпы (ст. 41).

Вторая история о чуде на море, когда Иисус приходит к ученикам, идя по воде (6:45–52), подчеркивает критическое отношение к Двенадцати. Ведь в своем ужасе они принимают Его за злого духа (ст. 49–50). Параллельный рассказ Матфея заканчивается тем, что Двенадцать поклоняются Иисусу как Сыну Божьему (ср. Мф. 14:22–33). В Евангелии от Марка, однако, реакцией учеников является лишь удивление, которое евангелист объясняет непониманием чуда «над хлебами» (в непосредственно предшествующем рассказе о кормлении пяти тысяч) потому что «огрубело их сердце» (ст. 51–52, пер. Кассиана). Выражение «огрубевшее сердце» является особенно негативным, подразумевая духовную неспособность воспринять Божье откровение. Подобная критическая картина Двенадцати появляется в 8:14–21, где непонимание учениками предупреждения Иисуса о «закваске фарисейской и закваске Иродовой» вводит суровые заявления об их «огрубевших сердцах» и общей неспособности понять значение того, чему они были свидетелями.

В нашем предыдущем исследовании предсказаний страстей в главах 8–10 мы отметили, что за каждым предсказанием сразу же следует какой-то глупый поступок одного или нескольких из Двенадцати апостолов, который Иисус затем должен исправить в Своем наставлении об ученичестве. Упрек Иисуса в адрес Петра в 8:33, после первого предсказания страстей, особенно негативен, он называет сатанинским ответ Петра на предстоящие страдания Иисуса. Также уместно еще раз упомянуть сцену преображения в 9:2–8, где ученики изображены ошеломленными и испуганными. В негативном изображении Марком Двенадцати также важны их недоумение и вопросы в 9:9–13, которые отражают их недомыслие, и их неспособность изгнать беса из мальчика в 9:14–29 (см. особенно ст. 18–19, 28).