Моделирование будущего во сне

Программируемость снов – это прекрасно, это говорит о том, что человек стал сновидящим. То есть ваше решение – увидеть что-то или кого-то, можно и свои руки, перешло в подсознание, и во сне вы, допустим, увидели руки. В астрале любая мысль создает образ. Осознали ли вы во сне, что это руки вашего тонкого тела, или это ваш созданный мыслеобраз? Реальность рук тонкого тела (руки зависят от вас, а не видятся отдельно), движение руками, управляемое рассмотрение их так же, как и тела, предметов и т. п., – все это говорит о пробуждении вашего сознания во сне. Понимание реальности в сновидении (знание себя, своей фамилии, возраста, времени, местонахождения) такое же, как понимание реальности в состоянии бодрствования. Таким образом, запрограммированность сновидения отличается от его осознанности. Здесь очень тонкая грань, постепенно приходит пробуждение сознания во сне, после постоянной программированности снов – смотрение на руки (можно сказать, бескорыстный опыт, без расчета получить что-либо, кроме самого опыта) или считывание нужной информации, как в случае сновидящей москвички. Прекрасно, когда при этом есть такая явная помощь в астрале, то есть помогают умершие родственники. Переход от программируемых снов к осознаваемым идет иногда быстро, иногда медленно, он зависит от вашей личной, накопленной прошлыми воплощениями силы. В этой тонкой грани перехода я и не разобралась, когда описывала сновидящую в первой части книги. Можно заказать программу сна, в которой вы встаете и видите ваше спящее тело, такое же, как перед сном, а утром вы анализируете сон и думаете: «Да, видел (а)». Но были ли вы сознательными в тот момент сна? В этом разница… Кто хоть раз испытал опыт клинической смерти, может знать, что такое осознание во сне. Осознание есть, а тела нет, оно как труп рядом. Но смерти тоже нет, потому что все понимаешь, чувствуешь, контролируешь, видишь, действуешь, слышишь – живешь.

При встрече со сновидящей москвичкой я не почувствовала нашей близости, наоборот, от нее исходило какое-то непонятное негативное отношение ко мне… Это не проявлялось в словах или действиях, только ощущалось мною. Я чувствовала, что я не связана с ней кармой. Мне хотелось продолжить с ней общение, чтобы понять, почему Высшие Силы определили нашу встречу, какие вибрации во мне притянули данного человека. Мне хотелось понять, почему я эту женщину лично для себя определила зомбированной, я даже запрограммировала с этим вопросом еще один такой сон, который я опишу в главе «Встреча с Божеством». В нашу первую встречу на вопрос, смотрит ли она, как сновидящий из Казани, на руки во сне, женщина сказала, что в эти игры не играет. Я тогда не поняла такого ответа, я подумала, что для нее смотреть на руки во сне – это ерунда и она не занимается такой мелочью…

В процессе нашего общения, споров и обоюдного непонимания мы как-то с ней не очень хорошо поговорили по телефону, в этом разговоре наметился разрыв наших отношений. Мне больше не хотелось ей звонить. Желая узнать, почему я не звоню, она пришла ко мне в сон. В сновидении я увидела ее такой же, как в нашу единственную первую встречу у нее дома. Во сне она пришла ко мне домой с внутренним чувством брезгливости и какого-то омерзения, очень осторожно и мягко передвигаясь, она подошла ко мне, а я в сновидении сидела в своем кресле. Сновидящая спросила меня, почему я не звоню ей, ведь она передала моему мужу, что у нее профессиональный вопрос ко мне. Я отвечаю ей с юмором: «Мне с тобой неинтересно, и вообще я сейчас живу на даче». (Это было правдой, но в настоящем, когда мне снился данный сон, я приехала с дачи домой на несколько дней и вполне могла бы ей позвонить.) Я почувствовала, что задела ее самолюбие и что в своем теле она находится не одна, я мысленно задала вопрос: «Кто?» Появился образ дотошного старика, а во мне внутреннее знание, что он умер, но не успел удовлетвориться при жизни познанием некоторой научной информации и таким образом пытался в теле сновидящей москвички продлить свою жизнь и получить как можно больше научных знаний. У него были определенные твердые установки, которые были для него незыблемы. Его я и восприняла в первую нашу встречу как зомбированность сновидящей. Он придавал ей психические силы, мог передвигать предметы, помочь в левитации, дать энергию на временное открытие третьего глаза и т. д. Его прошлое было связано со мной, он был деревенским колдуном (шаманом), ему не хватало в его практике теоретических знаний. Помню, что меня пытали как ведьму, хотя я была совершенно невинна; не выдержав боли, я указала на него. Помню костер, невыносимую боль, мой крик, а потом – как я уже летаю над костром…