Модератор реальности

– А Биль на сутки ушел? – Слава оторвал взгляд от телевизора и посмотрел на командира. – Когда вернется?

– На сутки. Завтра. К вечеру.

Димон вполне имел право добавить: и я бы мог. В увольнение-то, в суточное. Сегодня ушел, завтра вечером вернулся. Не стал добавлять. Собственно, сам виноват, не Славка.

– Зачем он тебе сдался?

– Плохо дело.

Комод вроде и не расслышал вопроса, и только тут Димка заметил, что происходящее на экране вовсе не интересует однополчанина.

– Славка, ты чего? Что-то случилось? Да брось, подумаешь – увалом больше, увалом меньше. Сейчас чайку попьем да махнем на стадион, мячик погоняем, а?

Вот ведь как бывает – нашлось, кого успокаивать, так и сам успокоился.

Славик сел на кровати и задумался. Потом на что-то решился, посмотрел Димону в глаза и заговорил вовсе не о мячике:

– Димка, мне нужна твоя помощь. Сейчас и быстро. Времени очень мало. Не могу тебе пока ничего объяснить, не поверишь просто. Но действовать надо немедленно, иначе… – Он провел себе ребром ладони по шее.

Чуть подумал и повторил жест.

– Да, вот именно так.

Димон смотрел непонимающе:

– Да чего случилось-то?

– Потом объясню. Сначала кое-что сделать нужно. – Славка выглядел донельзя сосредоточенным. – Нам надо попасть в Вэ-Цэ. Лехин телефон знаешь? Кто сегодня дежурит по факу?

Старлей Леха Калюжный заведовал вычислительным центром третьего факультета, ввиду неженатости обитал в офицерском общежитии внутри городка, а по молодости лет отношения с курсачами поддерживал чуть ли не запанибратские.

– Звони. Скажи – курсовик надо делать, пусть попросит дежурного нам ключ выдать. От семнадцатой аудитории, нужна эс-эм-четырнадцать-двадцать. А я пока – к старшине, попрошу прикрыть, ежели к поверке не вернемся.

– Ладно… – Димон пожал плечами и пошел до дневального, звонить.

11.25. Воскресенье, 8 мая 1988 г. Киевское высшее военное авиационное инженерное училище (КВВАИУ). Вычислительный центр факультета авиационного оборудования (№ 3). Аудитория 17

Работа над «курсовиком» шла достаточно быстро. Слава заполнял текстом длинную ленту перфорированной бумаги, извлеченной из печатающего устройства, отрывал по мере заполнения исписанные куски и передавал Дмитрию, который набивал написанное на клавиатуре. Судя по тому, что Димка успевал понять, опираясь на свои скудные знания бейсика, на выходе должен был получиться какой-то текст.

– Картинки, что ли, рисовать будем?

Собственно, подобных вопросов уже задана солидная кучка, но комод на них не реагировал. Он продолжал заполнять бумажную ленту столбиком команд и лишь время от времени что-то бормотал себе под нос.

Понятно, что программу, компонующую нужный текст, Вячеслав может состряпать без труда, даже с учетом перевода на приемлемый для вычислительной машины семейства «СМ» язык. Он видел, а значит, держал в памяти исходный модуль и знал принцип. Он даже дословно помнил, что должно получиться на выходе. Если бы это еще можно было воспроизвести при помощи языка человеческого, то и совсем никакой компьютер не понадобился бы.

Компьютер… Сказать тому же Сергею ибн Анатольевичу, что его программка будет запущена на машине, сравнимой по мощности разве что с одним из первых «Пентиумов» и занимающей при этом около тридцати квадратных метров полезной площади… Удавил бы за такое издевательство над детищем.

Кстати, запустить-то запустим. И текст, стало быть, сформируем. А дальше-то чего? Не то чтобы устройств вывода звука для таких машин не существует, было, было что-то такое, звуковым бы ящиком назвать, картой – язык не повернется. Да только здесь, в училище, такой прибамбас никому бы и в голову не пришло приобретать, а стало быть, и искать бесполезно. Думай голова, думай…

– Ну, ты там писал бы, что ли, побыстрей чуток, а то я уж скучать начинаю, – Димон все еще пытался разговор затеять.

– Э-э! Ты не халтурь. Повнимательней. Ошибки нам искать некогда будет. А я, кстати, и заканчиваю уже.

А звук, хочешь – нет, вытаскивать надо. Ладно, по диалектике: слово – набор звуков, фонем, если уж совсем по-правильному. А вот тут и память абсолютная сгодилась – видел когда-то таблицу фонем. Тогда, конечно, и мысли не возникло запоминать пару тысяч чисел-отсчетов. Но теперь-то совсем другое дело, как живые перед глазами стоят (к слову, как и многое иное, вроде расписания уроков в пятом классе). Вот они, заиньки, построились рядками, как караул на разводе. А дальше совсем просто: перекодировать слова в фонемы, а потом в числа – для программы и делов-то на пару минут.

– Ап! Готово. Значит, добивай и компилируй. А я пока на втором терминале очень нужную подпрограммку состряпаю. И тогда повеселимся…

Теперь осталось решить последнюю задачку. Все-таки числа на выходе, то бишь импульсы напряжения, ухом по-прежнему невоспринимаемы. Звук все одно вытаскивать надо. Динамик нужен. Хоть радио…

Да вот же оно! Слава чуть ли не с нежностью полюбовался простеньким ретранслятором, скромно висящим на стенке.

– Крот, я готов.

– Да и я в общем-то тож.

– Запускаем, что ли?

– Один момент. Последний штрих.