Модератор

Я вспомнил слова Кирилла: «То, что ты это теоретически можешь, я знал задолго до того, как тебя из Резерва первый раз вытащил». Значит, я всегда обладал этой способностью. Просто мне надо были сильные мотивации, чтобы им пользоваться. С Дашиным телефоном все просто — я не хотел ее отпускать, ну а с домом еще проще, я его три месяца не видел, а тут накатили воспоминания, вот я и отгрохал. Это объясняло и мой сегодняшний провал, я просто не хотел этого по-настоящему. Тогда почему тот парень в Резерве просто не прошел мимо, я ведь очень сильно не хотел его убивать. Опять загадки.

Я вздохнул, выпил приличный глоток водки и чуть не поперхнулся, когда увидел перед собой сидящего Кирилла.

— Может быть, ты стучаться будешь?

Он покачал головой.

— Вот и ты кое-что понял. Да ты действительно можешь многое, если не все, вот только аккуратнее с этим.

— Объясни, как мне пользоваться, чтобы я не натворил чего.

— Контролируй свои желания.

Я смотрел на него в упор, но все равно не заметил, как он ушел, оставив меня дальше размышлять.

«Контролируй свои желания» — легко сказать, вот если я хочу искупить свои грехи.

Тут меня второй раз за несколько минут обдало жаром.

А какие мои грехи? Убийство, предательство — это из крупных. Вранье — это как у всех. Вандализм — но я писал про любовь и на асфальте, так что это даже и не грех. Нет ли на моем счету чего-нибудь крупнее, гораздо крупнее.

Не мог ли я, обладая таким опасным даром и не подозревая о нем, нарушить естественных ход событий, что привело к войне.

Я поболтал остатками водки в бутылке.

Даже если это и так, я все равно это не смогу высчитать, уж очень много допущений и вероятностей для моего нетрезвого мозга.

Но как, ни крути, я единственный кто тут обладает таким даром, и за мной постоянно следит брутальный мужик в черном балахоне. Кстати, похоже, что он еще и мысли читает.

Я, конечно, не обвинил себя в развязывании войны с Японией, а потом и с Китаем, но был к этому причастен с большой долей вероятности.

Допив бутылку, я решил на этом остановиться, а утром еще раз все обдумать. Тем более у меня назрел план действий.

***

Возможно, я не умел снимать с себя симптомы похмелья, а, возможно, не так этого хотел его окончания, в общем, я опять болел. А с чего я вообще решил, что я вообще что-то умею. Голливуд накладывает отпечаток на людей. Как просто мы верим в сказки. Неделю назад все было понятно, страшно, жутко, но понятно. Позавчера нерушимые догмы рухнули, мир оказался другим, я оказался не тем, кем я есть. Вчера из пазлов разрушенного понимания сложилась новая картина, причем мне досталась роль супергероя. А сегодня я должен буду ринуться спасать мир.

Последняя мысль была отнюдь не иронией. Вчера под действием этилового спирта я действительно собирался этим заняться.

Мне вдруг стало смешно.

Глупо, наивно, безвкусно. Вот, что я хотел сказать о сюжете.

Я лежал в холодной комнате и слушал, как за окном воет ветер. Не вставая с кровати, я посмотрел в окно. Холодное осеннее небо.

Сейчас зайдет Даша, услышит, что я проснулся, и с немой укоризной будет смотреть на остатки вчерашней пьянки, но ничего не скажет. Я сам себе неплохой палач, и она это знает.

Встанет у окна и будет смотреть на мое бренное, измученное ядом тело. Я подойду к ней, скажу, что теперь все будет по-другому, крепко прижму, почувствую, как она дышит. А сквозь ее волосы я увижу серый Челябинск за окном.

Выдерну компьютер из ожидания, и быстро напишу в блоге, что я вернулся и начал новую жизнь.

Мне надо заканчивать пить. Белая горячка это опасная штука.

Я перевернулся на бок. Возле другой стены тихо гудел персональный компьютер. Я улыбнулся. В разрушенном Челябинске нет электричества. А в рамке в виде сердечка нет Дашиной фотографии.

Уже прекрасно зная, что увижу, я медленно подошел к окну. По пути я взглянул на компьютер, он даже не был воткнут в розетку.

Не так давно я хотел прыгнуть с балкона, так почему бы и не сделать этого сейчас.

Я открыл окно. Холодный ветер ворвался в комнату, ударяясь об собранные жалюзи.

Подоконник был не большой, но его вполне хватило, чтобы удобно сесть, свесив ноги на улицу.

Когда-то я так часто сидел и курил. Мне просто нравилось вот это состояние. А сейчас я вдруг понял, что ничего не изменится, прыгну ли я вниз или вернусь в комнату. Этот мир стал иррационален, а потому, скорее всего, он не реален.

Я сидел и мирно болтал ногами, в миллиметрах от смерти, по уши погрузившись в бред.

Я совсем не испугался, когда чья-то рука тихонько легла между лопаток, и надавила. Это бред, тут может быть все. Ноги стали стремительно приближаться к земле.

В последнюю секунду мне отчетливо захотелось жить, и темнота все поглотила.

***

Проводница заглянула в купе. Посмотрела на меня, и спросила:

— Что-нибудь желаете?

Кирилл покачал головой.

Еще раз, взглянув на меня, она вышла, прикрыв за собою дверь.