Модест Николаевич Богданов (1841-1888)

Несмотря на то что Богданов только начинал свой путь в науке, он уже совершенно ясно определил свое научное credo. На одном из заседаний общества естествоиспытателей он выступил с заявлением, которое можно считать программным для всей его деятельности. Критически оценивая состояние русского естествознания в прошлом, он указал, что «исключительно фактическое направление, так долго тяготевшее над естествоиспытанием, разбивало и разрознивало рабочие силы, а вместе с тем терялась в мелочах общая цель знания, исчезала его утилитарность». Такое направление Богданов считал бесплодным. Он видел настоятельную необходимость объединить научные силы, приблизить науку к практике. Наука, подчеркивал Богданов, должна прежде всего принести «практическую пользу социальному и экономическому развитию общества вообще» (I, 8, Протоколы, стр. 13).

Понимание социального значения науки помогло Богданову с самого начала сочетать разработку научных вопросов с постоянным стремлением к их практическому приложению и с широкой пропагандой естественнонаучных знаний.

Исследования Богданова в годы пребывания в Казани были в основном посвящены изучению фауны Поволжья. Материалы, собранные в 1869 и 1870 г., пополнили прежние сборы. Они легли в основу большого труда, который стал магистерской диссертацией Богданова. Работа эта составила заметный этап не только в творческой биографии ее автора, но и в развитии русской зоологии. Именно поэтому следует подробнее остановиться на истории ее создания.

Летом 1869 г. общество естествоиспытателей направило Богданова в путешествие по Волге. Задачей поездки было изучение жизни, нравов и привычек животных в их естественной обстановке, зависимости их от условий внешней среды, отношений между собою, определение границ распространения животных форм, уяснение исторического хода их расселения и связанных с ним изменений типа.

В записке, поданной обществу перед отъездом, Богданов формулировал выводы, которые ему удалось сделать на основе предшествующих восьмилетних наблюдений над фауной Среднего Поволжья. По его мнению, на расселение, жизнь, привычки, а следовательно и на изменение типа животного более всего оказывает влияние пища. Границы областей отдельных видов почти никогда не бывают неподвижны, а постоянно и неравномерно передвигаются. Между прочим, Богданов уже тогда отметил общее движение степной фауны на север, где жители степей акклиматизируются в полях. Лесные виды по мере уничтожения лесов в средней полосе России отступают еще далее на север. История расселения животных, утверждал Богданов, тесно связана с геологическими изменениями страны в послетретичный период, чем он объяснял прохождение пограничной линии средне- и южнорусских форм и северных лесных форм через Казань и Киев (I, 9, стр. 10—11).

Богданов стремился проверить свои выводы на большом материале и предпринял изучение фауны всей черноземной полосы Поволжья от северных до южных ее границ. Он просил общество естествоиспытателей направить в экспедицию совместно с ним ботаника, так как считал, что только сочетанием зоологических, ботанических и геологических исследований можно основательно изучить историю и ход органической жизни страны.

Казанское общество естествоиспытателей командировало вместе с Богдановым ботаника О. О. Баумана. Путешественники направились вниз по Волге, делая остановки в отдельных пунктах правобережья. Богданов предполагал спуститься до южных пределов Самарской и Воронежской губерний и проникнуть в бассейн Дона, с тем чтобы проследить южную границу чернозема и распространение связанных с ним животных и растений. Но так далеко пройти им не удалось. Было изучено распределение чернозема на западном берегу Волги между 49 и 55° с. ш. и около низовьев Камы, определены границы распространения типичных представителей фауны и флоры.

Собранный Богдановым обширный материал давал возможность составить карту распространения лесов на западном побережье Волги и выделить основные зоогеографические районы, сделать определенные выводы об историческом движении фауны и впервые набросать общую картину хода органической жизни на Русской равнине в послетретичное время.