Модильяни

В 1907 году Луи Латурет посетил мастерскую Модильяни в maquis Монмартра. «Одна кровать, два стула, стол, сундук. Папки, набитые рисунками. Стены все в картинах зыбких и расплывчатых цветов. Амедео заметил посетителя, который удивленно рассматривал картины, и сказал: «Мой итальянский глаз никак не может привыкнуть к парижскому освещению… Свет такой обволакивающий, кто знает, удастся ли мне когда-нибудь… Ты даже не представляешь, какие у меня идеи, новые сюжеты в фиолетовом, оранжевом, охре… Но пока нет ничего, что заставит их ожить, пока…».

Очевидно, Модильяни находился под впечатлением живописи фовистов, яркости их красок и расплывчатой манеры писать. К сожалению, от его работ этого периода ничего не осталось, и нам приходится довольствоваться только некоторыми редкими воспоминаниями, для того чтобы нарисовать истинную картину его жизни и мыслей в те годы.

Художник Ансельмо Буччи пишет в своих воспоминаниях, что зимой 1906 года, спустя несколько месяцев после появления Модильяни в Париже, он случайно увидел в витрине одного из магазинчиков, на углу улицы де Сен-Пер и бульвара Сен-Жермен, «три женских лика, безжизненных и мрачных, почти монохромных, землистого цвета в маленьких рамах». Он вошел в салон и спросил у хозяйки, английской поэтессы Лоры Вальда, имя и адрес автора. «Модильяни из пансиона Бускарра на площади Тертр», — последовал ответ.

Первая встреча Модильяни и Буччи чуть было не стала последней. Амедео находился в дурном расположении духа и заговорил с Ансельмо и его друзьями на повышенных тонах, настаивая, что в современном художественном мире Италии нет ничего и никого ценного, исключая Оскара Гилья. Утверждал даже, что и во Франции нет никого стоящего, кроме Пикассо и Матисса.

Впрочем, этот эпизод не дает всей полноты картины. Слишком велики пробелы в истории Модильяни тех лет. Его первый меценат и коллекционер доктор Поль Александр в 1951 году отказал одному биографу в публикации нескольких находившихся в его собственности рисунков Амедео, объяснив это так: «Никто не сможет дать верную оценку его таланту, потому что ни одно из исследований не опирается на достоверные факты для того, чтобы адекватно отразить парижский период жизни Модильяни до 1914 года».

В то время Амедео пишет почти исключительно маленькие тусклые портреты, с доминирующим серо-зеленым цветом, выбранным из всего хроматического ряда как бы в напоминание об Уистлере. В день своего посещения мастерской Латурет особенно выделил портрет одной девушки, молодой актрисы, часто заходившей в «Веселый кролик». Но Модильяни на это ответил: «Нет, меня здесь нет. Пока есть Пикассо, да и тот плохо удался. Пикассо растоптал бы это чудовище ногами».

Спустя несколько дней после этого разговора Амедео уничтожил все свои работы, сохранив только несколько набросков и портрет молодой актрисы. Чуть позже, повстречавшись с Латуретом, он сказал: «Думаю бросить заниматься живописью, чтобы приняться за скульптуру, которая мне больше нравится». Эта идея, как мы увидим, осуществилась лишь частично.

Никто из современников не писал так, как Модильяни, и никто не рисовал с такой тщательностью. Большое влияние на него оказал Гоген, чья колористика и драматическая экспрессия отвечали образному восприятию Амедео окружающей действительности. Осенний салон 1906 года был посвящен ретроспективе Гогена (умершего в марте 1903 года) — 230 картин, рисунки, резьба, керамика. Пикассо был потрясен увиденным, а некоторые художники, назвавшиеся группой «Наби» — Боннар, Дени, Вюйар и другие, — признали себя последователями Гогена, в живописи которого слились воедино японская миниатюра, народное искусство и примитив.

В конце 1907 года Амедео встретил своего первого настоящего мецената Поля Александра — молодого врача, который был старше его только на три года. Таким образом, появилось необычное и даже уникальное в своем роде содружество, основанное на взаимном интересе и уважении. Оно продлится вплоть до начала мировой войны.

Поль дал Модильяни почувствовать, что ценит его талант, успокаивал его, смягчал негативные последствия многих его выходок. Очень помог ему тем, что предоставил в его полное распоряжение комнату для работы, покупал картины и рисунки, договаривался с какой-нибудь из натурщиц, чтобы та позировала бесплатно.

В 1954 году Поль посылает очень красноречивое письмо итальянскому издателю Джованни Шайвиллеру, попросившему его написать воспоминания о Модильяни и опубликовать его рисунки из личного архива: