Модильяни

«Вчера в Шатле — полный зал, это из-за „Парада“. Холщовые декорации, ярмарочный стиль спектакля — дело рук Пикассо. Миленькая музыка Сати — то Римский-Корсаков, то разудалое кабаре. Импресарио и кубиотические конструкции озадачивают. Костюмы крошки-американки и фокусников — сущая прелесть. Мясин? Был бы так же хорош в амплуа китайского жонглера. Но основной замысел Кокто — избавиться от балетных штампов ради сочетания бытовых жестов и модернистских мотивов, стилизованно воссозданных в движении, — удался не вполне. Рукоплесканий было много, но и без свиста не обошлось»[15].

Лишь Коко Шанель, начинающий модельер, одобрительно отозвалась о «Параде».

Когда Амедео не ютится у Збо, он работает в маленькой комнатке, примыкающей к мастерской Моисея Кислинга, которую приятель предоставил в его распоряжение. Моисей и Амедео часто работают вместе, меж тем как Куски, собака Кислинга, мирно дремлет в уголке. Они просят своих друзей, в частности Сутина и Жана Кокто, попозировать им, и оба одновременно пишут их портреты. Вообще-то Кислинг предпочитает писать женщин и детей, тогда как Модильяни портретирует практически всех, кто его окружает: Пикассо, Сутина, Макса Жакоба, Зборовского, Сюрважа, Кислинга.

Вдвоем с последним они создадут четыре примечательных произведения, в том числе такие, как «Мастерская Моисея Кислинга» и «Стол в мастерской Моисея Кислинга». Это знак почтения двух художников друг к другу: каждый воспроизводит на полотне обстановку, окружающую другого, орудия его труда — кисти, краски, холсты, рамы, а также две картины Модильяни, украшающие комнату.

Модильяни работает быстрее, чем Кислинг, который больше печется об отделке своих работ, но по части мировидения они очень близки друг другу. Жан Кислинг, маленький сын Рене и Моисея, видел, как друзья-живописцы вдвоем трудились над одними и теми же холстами, писали одними красками, помнил, как их руки скрещивались на фоне полотна, где на глазах проступало изображение. Да и автопортрет его отца рядом с матерью, по мнению Жана, можно было бы принять за работу Модильяни, подписанную Кислингом.

По поводу большой картины Амедео — лежащей ню, изображающей Селину Хауард, жену американского скульптора Сесила Хауарда, Жан вспоминает, что она создавалась в мастерской Кислинга в 1918 году. Молодая женщина, которая позировала также Дерену и Кислингу, провела эти три сеанса под неусыпным надзором своего ревнивого мужа, которого, правда, немного успокаивало присутствие Рене Кислинг. В этой картине, исполненной одухотворенной пластичности, Амедео воздал должное красоте и грации модели. И если ню кисти Моисея выигрывают по части изящества и чувственности, то у Модильяни они живее и дерзости в них больше.

С этих пор он в своем творчестве сосредоточился на портретах и ню. Его картины, созданию которых предшествует углубленная рефлексия, становятся легче, очищаются от всего лишнего. Он обрел свою неповторимую линию, тот гармонический изгиб, который он тянет и тянет, пока линия не встретится с другой, и обе взаимно оттеняют и дополняют друг друга. Такая линия, входя в воображение того, кто ее созерцает, теряется в нем, принимая облик грезы. Художник наконец разрешил свою дилемму «линия — объем». Он достиг «творения», о котором некогда говорил Оскару Гилья.

Он пишет, как дышит. С лихорадочной страстью. Размашисто. Без фона, без украшательства, без композиции, с места в карьер. Ради чистого наслаждения, предоставляя другим хлопотать о продаже. История его долгих исканий получает свое завершение: опыт, накопленный благодаря занятиям скульптурой, он теперь переносит на полотно. Отныне можно полностью отказаться от скульптуры.

Прежде чем приняться за работу, Амедео подолгу разглядывает модель, чтобы проникнуться ее индивидуальностью, запечатлеть сначала в памяти, потом в карандашном наброске, углем, тончайшей кистью или китайской тушью; он быстро устремляется к завершению, подчас рискуя отказаться от мольберта, просто берет два стула, ставит их друг против друга, на один садится, на другой кладет полотно или картон, а краску прямо выдавливает из тюбика на поверхность холста. Но сперва он объединяет модель с ее окружением, всегда предельно простым: это может быть стул, угол стола или комнаты, часть оконной или дверной рамы. За пять-шесть часов картина закончена, и, даже если речь идет о самых больших ню, срок увеличивается не более чем втрое.