С утра до вечера в окна просторной студии струились солнечные лучи, и мои давние клиентки сошлись во мнении, что это самый замечательный салон из всех, которые у меня были. Работать и жить в Карнеги-холле было прекрасно. Здесь жили только творческие люди, которые творили круглосуточно, — сам воздух был напитан творчеством. Я очень благодарен, что жилые помещения при концертном зале так долго не закрывали: что за люди жили в ста тридцати трех студиях Карнеги-холла, что за колоритные персонажи! На моем этаже обитала фотограф, женщина средних лет с длинными черными волосами до талии. У нее было хобби: она танцевала партию умирающего лебедя из балета «Лебединое озеро». Она занималась этим только в полнолуние, выключив свет в своей громадной студии, некогда принадлежавшей Эндрю Карнеги. Персидский ковер на полу заливал лунный свет. Она надевала костюм из перьев — к моменту моего переселения в «Карнеги» он выглядел уже довольно потрепанным, но я его позднее обновил. Я влюбился в этот костюм и стал постоянным посетителем ее выступлений. Они не предназначались для широкой публики, но иногда она приглашала друзей, и те смотрели, как она в мистическом трансе порхает по залитой лунным светом студии.
На нашем этаже жила и девяностолетняя миссис Лила Тиффани, известный в Нью-Йорке персонаж: она играла на аккордеоне на улице у Карнеги-холла. Если вы когда-нибудь бывали на концерте в Карнеги-холле, вы наверняка ее видели: она сидела там в летнюю жару и зимний холод. Миссис Тиффани была одним из тех удивительных эксцентричных созданий, которые делают Нью-Йорк самым колоритным местом на Земле. В самый холод она сидела на старой картонке от яиц в трех или четырех пальто, надетых одно поверх другого, завернув ноги в газету и упаковочный картон. У нее было совершенно фантастическое лицо — желтоватое, прорезанное длинными глубокими морщинами, и а глаза пронзительно смотрели из-под копны серебристых волос, которые украшала старая красная фетровая шляпа с выцветшими розами и страусиными перьями. Как-то раз я сделал ей новую шляпу, но она не смогла ее носить — сочла слишком шикарной. Тогда я посоветовал ей поспать на ней пару недель. Она была заядлой собачницей, в какой-то момент у нее было тридцать три собаки. Выгуливая своего пса холодными зимними вечерами, я часто подходил к ней, и она грела руки в его шерсти. Однажды в полнолуние миссис Тиффани неважно себя чувствовала, и старая балерина пригласила ее отдохнуть и посмотреть «Лебединое озеро». Бедная миссис Тиффани с трудом доковыляла до дивана времен императрицы Евгении и села, подстелив себе коричневый бумажный пакет. Начался танец лебедя, выключили свет, и миссис Тиффани вскоре уснула. Когда лебедь умер, она проснулась и обнаружила, что бумажный пакет пропал. По ее словам, в нем была тысяча восемьсот долларов. Мы всполошились, начали искать пакет, но так и не нашли.
А через несколько дней в студию танцовщицы (которая была практически нищей) привезли два восхитительных дивана, обитых белой тканью с узором «дамаск». Увидев новую мебель, миссис Тиффани прокляла танцовщицу и ее квартиру, а в особенности — прекрасную статую Венеры из белого каррарского мрамора, самую драгоценную вещь, принадлежавшую умирающему лебедю. В тот вечер у миссис Тиффани было видение: куча змей проползают под дверь квартиры балерины и обвивают холодную статую. Она проснулась, выскочила из кровати и еще раз прокляла статую. Я воспитан в ирландском католичестве и не верю в колдовство, но на следующий же день статуя опрокинулась и разбилась на тысячу кусочков! Разумеется, никто не знал наверняка, были ли у старушки деньги в том коричневом пакете, а кроме хозяйки, в комнате находилось еще много людей. На следующий день миссис Тиффани подрядила меня нести в банк пакеты с мелочью: ей нужны были деньги на аренду. Я-то был не против, думал, у нее всего пара небольших пакетов — но когда подошел к ее квартире, у двери стояли огромные мешки с монетами, заработанными за пять лет музицирования на улице! Еще миссис Тиффани была очень суеверной и в пятницу, тринадцатого, всегда пела песни, призывающие удачу и отпугивающие нечисть.