Модноверие

— Захвати дружка своего, — велела Мирко тетка Светлана, и мальчишка ощутил, что краснеет: и так с вечера сверстники дразнят «чужаковым другом», а теперь еще и она! — Разговор о нем пойдет.

Дядька Ринат, услышав, что его на вече зовут, хмыкнул, но с лежанки поднялся. Захватил палку, и они пошли, точнее, потащились, и немудрено, что явились к капищу последними.

Под Триглавом кучкой собрались волхвы, в середине, как положено, сам Огнеяр с белой бородищей и в бобровой шапке, рядом наставник и лекарь, и кузнец со зверознатцем. Чуть подальше встали старики и мужики, за ними женщины, ну а детворе место в задних рядах, все равно говорить им пред ликом богов никто не даст, не доросли еще.

— Иди сюда, чужак! — прогромыхал Огнеяр, сверкая глазами, и от голоса его Мирко вздрогнул: что-то крылось в этих словах опасное, холодное и злое, точно затаившаяся под корягой гадюка.

Дядька Ринат усмехнулся как ни в чем не бывало, потрепал мальчишку по волосам и двинулся вперед, через толпу. Ну а Мирко остался на месте, топчась и ежась.

— Ну вот, — начал Огнеяр с любимой присказки, — теперь, перед ликом русичей… Поведай нам, что ты за человек и что забыл в наших краях.

— Имя мое вы уже знаете, — чужак пожал плечами. — Путешественник я. Походник. Хожу по лесам в одиночку.

— Да ну? — Седые брови Огнеяра поднялись, волхв-лекарь дернул себя за бороду. — Зачем же?

— Для удовольствия.

Судя по лицам, волхвы дядьке Ринату не верили, да шепотки гуляли по рядам недовольные, раздраженные. «Лжец», — бурчали женщины. «Шпион», — бормотали мужчины, и последнего слова Мирко не слышал никогда, зато хорошо знал, кто такие крестоносцы и атеисты, которых вспоминали тоже.

Как и то, что, если один из них попадет к русичам, его надо принести в жертву богам…

Но ведь у дядьки Рината нет рогов и волчьих зубов, и даже креста!

— А по крови кто будешь? — спросил Огнеяр, и собравшиеся на вече люди дружно замолчали, даже дышать вроде бы перестали.

— Татарин.

Верховный волхв не изменился в лице, зато физиономии волхва-наставника и кузнеца перекосило от отвращения, а женщины забормотали, поминая Великого Рода и Перуна, от врагов обороняющего.

— Не нашей крови, — проскрипел Здравобор. — Хотя это и по роже видно.

— Что же не вашей? — сказал чужак очень спокойно. — Ведь ты мне рану зашивал. Неужели твоя кровь не так красна, как та, что осталась на бинтах и на твоих руках?

— Мне их пришлось вымыть! — Ноздри волхва-лекаря раздулись, глаза выпучились, лицо побагровело; Мирко никогда его таким не видел. — И я искуплю грех пред богами! Ты же…

— Тихо! — прогремел Огнеяр, и Здравобор смолк, даже младенец на руках у одной из женщин перестал пищать.

Только дядька Ринат не послушался.

— Что за комедию вы тут устроили?! — спросил он раздраженно, глядя прямо в лицо верховного волхва. — Забились в глухой лес, играете в древних язычников, головы детям дурите всякими богами и арийскими ведами? А сами-то с остальным миром не порвали! Вы же…

— Тихо, — повторил верховный волхв, на этот раз негромко, только это прозвучало намного страшнее, так что Мирко задрожал, ему захотелось убежать, закрыть глаза и уши, не видеть, не слышать.

— Ты чужак, и ты не будешь посягать на то, как мы живем, хотя бы из чувства благодарности, — продолжил Огнеяр, и слова эти породили в капище многоголосое эхо, словно Макошь, Даждьбог, Ярило и остальные повторяли его речь деревянными ртами. — Или ты забыл, что, если бы не мы, ты бы уже умер, и никто бы не узнал, где твоя могила?

Дядька Ринат опустил голову, уставился в землю, точно провинившийся мальчишка.

— Гордые, свободные русичи живут здесь, под ласковой дланью истинной веры! Отринули мы соблазны атеизма и рабское поклонение чужим, ложным, мертвым богам! — Верховный волхв увлекся, и голос его вновь стал громче. — Прошлому нет дороги сюда! Понимаешь ты это? И любую опасность для нашей общины мы… — он помолчал, — …ликвидируем. Без сомнений и жалости. Здесь все будет по Покону, и никак иначе! Уяснил ли ты?

— Да, — прозвучало это глухо, слабо и неуверенно.

— Вещи твои мы тебе сейчас отдадим, — сообщил Огнеяр уже более спокойно, зато Мирко от стыда чуть сквозь землю не провалился: про тяжелый мешок дядьки Рината совсем забыл, как и про корзину, ну да, видимо, кто-то из мужчин-охотников по следу прошел, все отыскал. — То, что можно другим показывать, мы тебе оставили, не бойся.

Чужак засопел, сжал кулаки.

— Кровь, конечно, штука важная, — тут верховный волхв метнул сердитый взгляд на лекаря. — Но вера, я считаю, важнее. Так что, если хочешь, можешь тут остаться. Навсегда. Мужчина ты крепкий, девки у нас на выданье имеются, один не заскучаешь, без дела тоже… Но сам понимаешь…

Мирко от радости чуть не подпрыгнул: ух ты, вот это было бы здорово!

Только вот дядька Ринат почему-то счастливым не выглядел.

— Истинную веру принять? — спросил он. — Хорошо, я подумаю.

— Думай, только не очень долго, — сказал Огнеяр. На этом вече, собственно, и закончилось.

Совместная молитва всем богам и малая жертва согласия, когда Триглаву режут курицу, не в счет.