Модноверие [Авторский сборник]

Я встал – как скромный зритель в зале – и ехидно поинтересовался у доцента, а почему от него не слышно ни слова про фрагменты дротовой шейной гривны, пальчатые и подковообразные фибулы, подвески в виде секиры Перуна, подвеску-лунницу, височные кольца, найденные в таких-то раскопах и указующие на славянство почившего витязя. И почему ничего не говорит господин доцент про обнаруженные остатки ладьи, один к одному напоминающей ту, что откопали в Ральсвике на Рюгене, бывшем когда-то славянским Руяном. Красоткин со снисходительной улыбочкой, показывающей превосходящий разум, отвечает, мол, такое не припоминаю, и вообще, вам, товарищ, не сюда, а в ближайший пивняк, вы адресом ошиблись. Тут зал, где рядами сидели норманисты, доценты с кандидатами, зашумел, зашикал на меня. И ко мне сразу охрана направилась – ребята с наколками в виде «волчьего крюка». Язычники из полка «Азов» опять защищают норманиста. И ничего тут странного – и тем и другим не нравится реальный русский народ с реальной историей. Но Рита вывела на большой настенный экран изображения тех самых славянских находок, зал пришел в смятение, и Красоткин слился. Вместе со своими боевиками.

Вскоре с ним встретились полицейские, Тор ему в помощь. Профессором ему вряд ли стать при таком раскладе, но это уже не моя история. А то, что моя история – трещину ребра я все же заработал. Еще мой приятель-доктор вытаскивал из меня червячок нейроинтерфейса. Физически это – сеточка из углеродных нанотрубок, способная на индуктивное создание искусственных нейронных соединений, в программистском же плане – стек команд, которые инструктируют мозг. А друг моего друга – страшный русский хакер, которым пугают детей в Капитолии – подсказал, что внедренный в меня код похож на тот, что делается фирмой «Nanomind», тесно связанной с американским АНБ. Так «родная вера» и производится. Со мной, правда, сбойнуло – может, потому что я контуженый, с болтушкой в голове.

В ходе работы программ случаются прерывания при поступлении сигнала от «устройств ввода-вывода», то есть в данном случае моих глаз и ушей. Но у меня блок обработки прерывания вместо того, чтобы активизировать нужную инструкцию, активизировал то, что было давно вытеснено из нормального сознания. Путал адреса, короче. Поэтому я видел и черное солнце, и несуществующий на нашей Земле океан, и хозяина вод, и этих змеев-ящеров; в общем, совсем другое ответвление большой реальности. Те существа живут в своем времени, в своей реальности. Своим сознанием мы научились защищаться от них еще в ту эпоху, когда к нам пришло православие. Но и своим сознанием мы можем «склеить» наше время с их временем, причем такая «склейка» перенесет этих существ и в наше настоящее, и даже в наше прошлое. Потому-то старик-дождевик встретился мне даже раньше того, как мне загрузили психопрограмму. А их физика, между прочим, определится нашей психикой. Если с нашим психическим состоянием сильно не в порядке, то мы будем материализовывать, кто страх, кто жадность, кто зависть – короче, бесовщину. Так что мой совет: не заглядывай в бездну, или она заглянет в тебя.

Я, кстати, поинтересовался у Славика из раскопа, почему он помог мне, а не Хочубею и хлопцам из «Азова». Они же вроде язычники, как и он. И витязь мне ответил: «Они – поддельные, саксам и свеям служат, тьфу». И даже напомнил, что «хлопец» – это уменьшительное от слова «хлоп», то есть раб.

Еще меня Воздвиженский в госпитале навестил с новостями. Он назвал Красоткина любителем хорошо пожить за чужой счет – доценту щедро платили за норманизм, что включало поездки в разные страны на конференции за счет принимающей стороны, публикации в «солидных изданиях», гранты. А его сообщник Хочубей-Ословский, известный как «принц Жмеринки» и «волхв Вильгельд», всячески мешал, в том числе угрозой Велесова проклятия, довести до логического завершения раскопки, которые нанесли бы сокрушительный удар по норманизму.