Модноверие

– В кого?! – удивился Кириллов.

Тело человека на камне вдруг окуталось бледным сиянием, повторяющим его контуры, свет стал уплотняться, приобретая черты другого – длинноволосого и бородатого. Павел взглянул на портрет божества и невольно вскрикнул. Штерн и Кириллов тоже повернули головы к изображению и обомлели: фигура на холсте таяла на глазах!

– Стреляйте! – хрипло выдавил Скобелев. – Сейчас будет поздно…

– В кого? – не понял майор, поводя стволом и наводя луч лазера то на лежащего, то на стоящих над ним.

– Власова! Не дайте ему…

Павел не договорил. Они вдруг увидели, как светящаяся фигура на камне отделилась от тела Власова и потянулась к посоху высокого узколицего волхва, что стоял прямо в изголовье жертвенника.

Ярко-красное пятнышко целеуказателя уперлось в голову лежащего на камне Власова.

– Я готов, господин старший следователь, – произнес майор. – Командуйте…

– Огонь! – выдохнул Штерн, и тут же его перебил пронзительный возглас Скобелева:

– Не в того!.. В волхва! Скорее!..

Кириллов отреагировал мгновенно. Три пули вошли точно в цель – две в грудь и одна в лоб высокому жрецу. Удары крупнокалиберных пуль отбросили его от жертвенника на пару метров, посох отлетел еще дальше. Странная светящаяся фигура задрожала, дернулась, не найдя материальной опоры, метнулась обратно к телу на камне и слилась с ним. Второй жрец наконец опомнился и со всех ног кинулся прочь из храма, отшвырнув свой посох. Штерн и майор остановились, не зная, что предпринять, но тут Власов открыл глаза и сел. Вид у него был очень странный, тело будто потеряло плотность и подрагивало как дефектное изображение, а черты лица плыли, словно сквозь них то и дело проступал другой лик.

– У-бей-те ме-ня… – с трудом выговорил Власов по слогам. – Мне его не у-дер-жать…

И тогда грянул еще один выстрел. Четвертый. Во лбу бывшего художника образовалась темная дырка, и из нее тут же толчком плеснула почти черная в неверном свете кровь. Власов как будто с облегчением медленно откинулся обратно на жертвенник. В тот же миг весь храм от основания до вершины купола сотряс мощный удар, чаши на полу подпрыгнули, а люди едва устояли на ногах.

– Смотрите, что это?! – вытаращил глаза Кириллов, тыча пистолетом в холст над жертвенным камнем.

Следователи подняли головы и увидели, что изображение Перуна снова появилось на картине, только теперь грозное божество выглядело очень сердитым и даже замахнулось своим оружием на людей.

– Мистика… – невольно выдохнул Штерн, а майор снова выразился непечатно и спросил:

– Ну и что дальше?

– Давайте покончим с этим, – сказал вдруг спокойно Павел, шагнул вперед, подхватил пылающую чашу и с натугой швырнул ее прямо в портрет. Горящая смесь облепила холст, и он занялся черно-красным чадящим пламенем. Последним в нем исчезло лицо божества с открытым в немом крике ртом.

– Майор, – устало проговорил Штерн, – берите своих бойцов и разгоните всю эту шарагу к чертовой матери! Ответственность беру на себя…

Штерн и Скобелев сидели в кабинете, пили зеленый чай, когда явился Даромысл.

– С благодарностью к вам, – сказал он, низко кланяясь. – Очень вы нам помогли!

«Сварожий внук» выглядел изумительно благообразно: в хорошем костюме, при галстуке, с подстриженной бородой и с тонким кожаным кейсом в руке. Теперь он больше напоминал менеджера среднего звена, чем диковатого волхва.

– Садитесь, – предложил ошарашенный переменой образа Павел.

– Вот теперь – другое дело! – хмыкнул Штерн. – На человека похож… И кстати, как вас по-настоящему величать?

Даромысл сел и достал из кейса пачку долларов.

– Игорь Витальевич Лапиков я…

– Вы с ума сошли, господин Лапиков? – сердито уставился на деньги старший следователь.

– Я… только показать. – Волхв покраснел. – Чтобы вы со мной возрадовались… Те, кто жертвовал на Перуна, образумились! Сварог их к себе призвал. Вот – это лишь начало!..

– А как же плесень? – ехидно прищурился Штерн.

– Очистим!

– Перуновым огнем?

– Сварожьей влагой омоем. Отец-Сварог пошлет с небес очистительный дождь… – Лапиков-Даромысл окончательно оправился от смущения. – Аркадий Самойлович, я вот вижу: компьютер у вас – Павлу ровесник. Вам на днях другой принесут, и не отказывайтесь!

– Вы в компьютерах разбираетесь?! – изумился Скобелев.

– А что тут такого? Не китайская грамота, чай. Я, пока Сварожий зов не услышал, на Горбушке дисками торговал. До того – кассетами. Там много чего нахватался. Так что зову и вас на Сварожью тропу. Денег не прошу – Сварог накажет, коли у вас хоть копейку возьму. А придете к нам, Сварожьим внукам, на капище – буду рад!

– Капище-то где? – спросил Штерн.

– А там же, где перуново племя молилось. Очистим от скверны, своего идола поставим – будет благолепно. Все к нам придут, истинное божество славить, дары принесут. Сварогу великому, а не Перуну-гордецу!

– Что ж, благодарим за приглашение, Игорь Витальевич, – Штерн выразительно посмотрел на часы на стене. – Извините, у нас сейчас – оперативное совещание. Всего хорошего!

Когда светящийся от счастья «сварожий внук» ушел, Аркадий Самойлович сказал Скобелеву: