Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Множество дам, аристократок, поместилось в одной из галерей. их столько туда набилось от дождя и сырости, что одни других давили. Смешно было смотреть на них – та кричит: «Ах, я ноги намочила!»; другая: «Ах, Боже мой, я испортила свою шаль!»; те прочие: «Куда годится мой чепец (или) шляпка?»²³⁸

В 1829 году Москву посетил персидский принц. В один из июльских дней ему показывали городскую пожарную команду на Девичьем поле. Во время мероприятия начал моросить дождь, который затем перешел в ливень, «однако же принц не обращал на это нимало внимания. <…> Дам была бездна. тысяч на

10 перепортило одних шляпок»²³⁹. Дурная погода вообще способствовала быстрому износу одежды – как уверяли во французском журнале мод, «каждая буря приносит торгующим модами и новостями 50 000 франков барыша!»²⁴⁰.

Согласно письмам англичанки, в середине 1820-х годов «многие из русских дам тратят на свои наряды от 4 до 5 сот фунтов в год и что это еще умеренно – модницы тратят намного больше»²⁴¹. Имея в виду, что один фунт стерлингов соответствовал примерно 25 рублям²⁴², получаем расход в 10–12,5 тысячи рублей. Такими возможностями обладали далеко не все барыни – необходимость вести светский образ жизни истощала финансы небогатых дворян. Красавица Наталья Александровна Вяземская (в первом браке Гурьева) «была слишком мотовата, охотница рядиться и отделывать наемные квартиры и этими излишними тратами ввела мужа в долги и расстроила его состояние. <…>

– Я скорее буду есть размазню без масла и готова отказать себе во всем прочем, но люблю, чтобы то, что я на себя надеваю, было хорошо»²⁴³. Говорили, «пришлось заплатить за нее по счетам из модных лавок больше двенадцати тысяч ассигнациями»²⁴⁴.

Реклама из издания: Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год

Но далеко не все родственники спешили уплачивать такие долги, и в XIX столетии родители не стеснялись сообщать в газетах о неплатежеспособности своих взрослых отпрысков. Военный советник и кавалер Яков де Санглен поместил в «Московских ведомостях» обращение, адресованное владельцам торговых заведений: «Роскошь сына моего Федора, несообразная с малым состоянием моим, обремененным долгами, заставляла меня неоднократно платить в течение нескольких лет разные долги его и тем отягощать не только себя, но и прочих шестерых детей моих. Как во отвращение сего, так и в предосторожность тем, кои захотят ему сделать доверие, объявляю сим, что он никакого состояния не имеет и что я платить за него долгов не обязан и не буду»²⁴⁵. Орловская 2-й гильдии купчиха Екатерина Францевна Леблан умела считать деньги и сорить ими не собиралась, ее газетное уведомление лишено всяких эмоций, коротко и лаконично: «До сведения моего дошло, что сын мой Франц Клавдиевич Леблан, живущий в Москве, ведет расточительную жизнь. Поэтому покорнейше прошу ему не верить, ибо я долги за него платить не буду»²⁴⁶. Как удалось установить по современным источникам, Екатерина Леблан входила в когорту лучших орловских дамских портних²⁴⁷.

Неумеренные траты иногда приводили к тому, что дворянка оказывалась под опекой, то есть лишалась права самостоятельно распоряжаться денежными средствами и имуществом. Современник записал в дневнике: «Над нашей Катериной Ивановной Яковлевой учреждается опекунство; только не такое нежное опекунство, под каким была она у маменьки и дядюшек до своего совершеннолетия – нет, это опекунство будет тягостное, стеснительное, жестокое, и стражем интересов доброй ветреницы назначается строгий и расчетливый генерал Струговщиков. Увы! Ее разлучают с магазинами и магазинщицами, с мадам Шалме, Дюпаре и прочими отъявленными разбойницами, запрещают забирать в долг на Кузнецком мосту всякое тряпье и подписывать счеты разных усердных услужников, не взглянув на итог. Увы! Увы!»²⁴⁸

Но известны и противоположные примеры. Экономия сестры декабриста и супруги министра Софьи Григорьевны Волконской отмечена мемуаристами. Современница писала о ней: «Княгиня Софья Волконская… сказала, что четырех платьев ей было достаточно на всю прошлую зиму»²⁴⁹. Граф М.Д. Бутурлин в своих «Записках» поведал любопытные подробности: «Княгиня Софья Григорьевна Волконская. была достойнейшая женщина, но оригиналка в своих привычках (феноменальной скупости). <…> Всегдашним костюмом ее было черное шелковое платье, по мере того как рукава изнашивались, она заменяла их новыми, отличавшимися от остальной части платья, принявшей буроватый от времени оттенок. <…> Соблюдая в течение многих лет строгую во всем экономию при значительном состоянии, она успела накопить порядочные весьма капиталы, которые завещала не сыновьям своим, а внучатам на том-де основании, что сыновья могут промотаться и ничего не оставят своим детям»²⁵⁰.

Реклама из издания: Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год