Моё !

- Вы.., та леди, которая звонила? Вы приехали из Атланты?

Она моргнула. До нее доходило медленно.

- Именно так. Я вам передать не могу, насколько важно, чтобы я поговорила с вашим мужем.

- Я знаю, кто вы. - Женщина кивнула. - Вы та, у которой похитили ребенка. Мы с Марком об этом говорили. Я же знала, что слышала ваше имя!

Лаура стояла, ожидая. Затем женщина сказала:

- Ой! Входите, пожалуйста!

Она открыла задвижку передней двери и широко распахнула ее, чтобы впустить Лауру.

В дни своего студенчества Лаура бывала во многих комнатах общежитии и обиталищ хиппи. Ее собственная квартира была очень здорово хиппизирована или по крайней мере сходила за такую в университете Джорджии. Этот дом немедленно вернул ее к тем дням. Он был полон дешевой мебели, ящики служили полками для книг и грампластинок; стоял большой оранжевый набивной стул с печатью "списано" и бежевая софа, на которой явно спали не первый десяток лет. У стен стояли вазы с засохшими цветами, а на стенах висели настоящие, подлинные плакаты Маккоя в черном свете. На одном - астрологические символы, на другом трехмачтовый корабль на фоне полной луны. Деревянная резьба на стене гласила: "ПУСТЬ БУДЕТ". Совершенно определенно доносился аромат клубничного благовония и готовящейся на кухне чечевицы. Толстые полусгоревшие свечи - из тех, что делаются с хитрыми восковыми узорами и лентами разных цветов, стояли на стойке рядом с книгами, среди которых были работы Калила Габрана и Рода Мак-Кюена. В конце коридора висел плакат: "Война - это нездорово для детей и прочих живых существ".

Ощущение возврата на много лет назад было бы полным, не будь разбросанных по полу игрушечных робокопов и приставки "Нинтендо" на телевизоре. Женщина с косой собрала робокопов.

- Дети, - сказала она, улыбнувшись во весь рост. - Где играют, там и бросают.

Лаура заметила куклу Барби, обряженную в переливчатое белое платье, прислоненную к ящику с пластинками, набитому альбомами в потрепанных обложках.

- У вас двое детей?

- Ага. Марку-младшему десять, а Бекке только что исполнилось восемь. Простите, что здесь такой бардак. Когда они по утрам собираются в школу, потом как смерч прошел. Выпьете чаю? Я как раз заварила "Ред Зингер".

Уже много лет Лаура не пробовала "Ред Зингер".

- С удовольствием, - сказала она и последовала за женщиной в тесную кухоньку. Холодильник был весь разрисован яркими знаками мира и увешан приклеенными детскими рисунками. На одном из них было написано "Люблю тебя, мамочка". Лаура быстро отвернулась, потому что у нее комок поднялся в горле.

- Меня зовут Роза, - сказала женщина. - Рада с вами познакомиться. - Она протянула руку, и Лаура пожала ее. Затем Роза принялась доставать чашки и разливать чай из коричневого керамического чайника.

- У нас пиленый сахар, - сказала она, и Лаура ответила ей, что это тоже очень славно. Когда Роза разлила чай, Лаура увидела, что на женщине биркенстокские сандалии - фирменный знак хиппи. Роза Треггс была одета в выцветшие джинсы с заплатанными коленями и в объемистый свитер цвета морской волны, сильно протертый на локтях. Она была около пяти футов роста и двигалась по-птичьи быстро и энергично, как свойственно невысоким. В освещенной солнцем кухне стала заметна седина в ее волосах. У этой женщины было привлекательное открытое лицо и веснушки на носу и щеках, но морщины вокруг рта и в углах темно-синих глаз говорили о нелегкой жизни.

- Вот, пожалуйста, - сказала Роза, подавая Лауре грубую керамическую чашку, на которой было оттиснуто бородатое и с длинной челюстью лицо хиппи. Хотите лимон?

- Нет, спасибо. - Лаура пригубила чай. Мало что в жизни осталось неизменным, но "Ред Зингер" был все тот же.

Они сидели в гостиной посреди реликтов ушедшего века. В этой обстановке Лауре послышался голос Боба Дилана, поющего "В дуновении ветра". Чувствовалось, что Роза наблюдает за ней, нервно ожидая, когда она заговорит.

- Я прочла книгу вашего мужа, - начала Лаура.

- Которую? Он написал три.

- "Сожги эту книгу".

- А! Она распродалась лучше всего. Почти четыре сотни экземпляров.

- Я писала обзор по ней для "Конститьюшн". - Обзор так и не был напечатан. - Это было интересно.

- У нас свое издательство, - сказала Роза. - "Маунтин-топ пресс". - Она улыбнулась и пожала плечами. - На самом деле это просто наборная машина в подвале. Мы в основном продаем по почтовым заказам, в книжные магазины колледжей. Но разве не так начинал Бенджамин Франклин?

Лаура наклонилась на стуле.

- Роза, мне надо поговорить с вашим мужем. Вы знаете, что со мной случилось? Роза кивнула:

- Мы видели по телевизору и читали в газетах. Просто мозги закаливает. Но вы совсем не похожи на свою фотографию.

- У меня украли ребенка, - сказала Лаура, удерживаясь от слез только силой воли. - Ему было два дня. Его зовут Дэвид и.., я очень хотела иметь ребенка. "Осторожно", - подумала она. Ее глаза горели. - Вы ведь знаете, кто взял моего ребенка?

- Да. Мэри Террор. Мы думали, что она уже мертва.