Моё бесмобильное детство

Для меня не существовало такого понятия, как «детский сад». Услышав это словосочетание, я представляла чудную картину: маленькие детки на лесной полянке водят хороводы и песенки поют. Моим с сестрицей воспитанием занималась бабуля, сутулая ворчливая, вечно чем-то недовольная и втихаря ругающая коммунистов старушка. Мама же была членом коммунистической партии Советского Союза. Повзрослев, я с удивлением обнаружила, что мамуля скрывает своё происхождение. Моя бабка оказалась дочерью попа и попадьи. Её отец, священник Николай Лебедев служил в действующей церкви в Ярославской губернии даже в советские тяжёлые послевоенные годы (1945 год и позже). В нашем доме иконы тщательно прятались. Молилась ли бабушка втихую по ночам, осталось загадкой. Ещё выяснилось, бабуля была не только поповной, но и бывшей учительницей и поэтому, наверное, выдрессировала меня читать книжки ещё до школы.

Однажды дождливым сентябрьским утром с огромным букетом традиционных во все времена для данного случая бардовых георгин, я и была препровождена в учебное заведение. Наивная девчушка не ожидала, что «школьная пора» растянется на бесконечные десять лет и шикарные банты, фартук и коричневое платьице надоедят до зубовного скрежета.

А мамина престарелая тётя рассказывала, как она ещё до Великой Октябрьской революции 1917 года обучалась в Смольном институте благородных девиц в Санкт-Петербурге. Институтки носили форменные платья с белыми воротничками соответствующие году обучения: синее, зелёное, коричневое или чёрное. У неё даже были сохранены фото классов, где молоденькие девушки со строгими лицами позировали в старинных платьях. Конечно это были чёрно-белые фотографии, для их исполнения долго позировали, и они очень дорого в те годы стоили.

Неторопливо тянулись серые трудовые будни с редкими советскими праздниками. По выходным мама пекла пироги, а с зарплаты покупала конфеты, иногда приносила игрушки. Отец – заядлый рыбак, притаскивал увесистые щуки на ушицу. Папашка был чистокровным выходцем из настоящей крестьянской семьи, короче говоря, земледельцем «в седьмом колене», и в сфере выращивания картофеля у него не было равных. Мать любила бегать в лес за малиной, черникой, на болото за брусникой и клюквой. Отец собирал грибы весь сезон. Поэтому в подвале нашего домика всегда теснились банки с вареньем, компотами и всевозможными соленьями. В праздничные дни мы всем семейством засиживались у «голубого экрана» телевизора, в те знаменательные дни транслировались фильмы и концерты по заявкам телезрителей.

Бывало и в гости к соседям захаживали и в клуб на киношку или на концерт к заезжим артистам. Самым любимым праздником, конечно, считался Новый год. Отец притаскивал большую ёлку, ставил её посреди комнаты, а мы с мамой с упоением наряжали её стеклянными шарами и сосульками. На макушку ёлки мама обычно надевала алую звезду. Под ёлкой как правило стоял пластмассовый Дед Мороз со своею внучкой Снегурочкой, а иногда дрых любимый кот Васька. На телевидении состоялась премьера фильма «Самогонщики», а позднее и «Ирония судьбы или с лёгким паром!» В Новогоднюю ночь мы смотрели «Голубой огонёк» и поедали салат оливье. Вся страна под бой курантов поднимала бокалы с «советским шампанским» и лимонадом «Буратино» в детском варианте. Мы с сестрой прыгали вокруг ёлки и бесились, как маленькие чертенята. Что такое Рождество, я не знала.

В дни похорон видных деятелей политики и науки, мы слушали симфоническую музыку и любовались балетом «Лебединое озеро», естественно по телевизору. Мы скорбели со всей страной.

Как-то раз, соседская девчонка, когда ещё в школу не ходила, вертелась около телевизора, где показывали балет. Танцор в обтягивающем трико высоко и мощно прыгал по сцене. Девчушка повнимательнее поглядела на него и не задумываясь ткнула в танцора пальчиком:

– Писька голая!

Подкопив деньжат, родители катались в город за покупками, легко разъезжали по стране и так же просто могли поменять место жительства, что и сделало наше семейство, перебравшись в более крупное поселение с населением около четырёх с половиной тысяч человек и шести небольших заводов. Наша семья от льнозавода бесплатно получила трёхкомнатную благоустроенную квартиру в новостройке. В деревне, из которой мы переезжали оставался домик, что с ним случилось? Родители продали недорого этот домик, а на вырученные деньги купили мебель и обставили ею новую квартиру. Новая квартира считалась государственной, её уже нельзя было продать, а при отбывании в другое место жительства можно было только сдать обратно. Мы также, как и теперь платили за проживание вполне умеренную квартплату.