Мое безумие

Какая ирония в том, что роли поменялись.

Войдя в комнату отдыха, я сажусь за свой обычный стол, но вместо того, чтобы играть в карты или смотреть телевизор, как все, я разглядываю людей.

Я никогда не задавалась вопросом, как и почему люди попадают в Фэйрфакс.

Новые имена появлялись в списке на дверях ежедневно. Лица приходят и уходят. Я никогда не пыталась познакомиться с ними. Но сейчас это все, о чем я думаю. Вот девушка, раскачивается в углу: неужели она хотела попасть сюда? Или вон та пожилая женщина – кажется, ее зовут Лотти, – которая живет здесь намного дольше меня. Она без остановки поет «Боже, благослови Америку». Что вынудило ее сделать Фэйрфакс своим домом?

Звук телевизора поставлен на минимум. Разговоры медсестер и пациентов почти не слышны. Я всегда думала, что тишина в этой комнате объясняется тем, что мы, пациенты, все вместе затаив дыхание ждем, что будет дальше, но каждый день, когда я здесь без лекарств, я вижу правду.

Здесь нет воздуха.

Мы вдыхаем безумие.

Мы выдыхаем безумие.

А люди вокруг меня? Похоже, им все равно. Никто не ругается с медсестрами и не пытается убежать через окно. Похоже, никто не возражает, что наши движения ограничены, что их отслеживают каждую секунду, чтобы мы никогда не нарушали порядок.

Они сидят и ходят так, будто это нормально.

Не так давно я была такой же, как они. Я закрываю глаза и растираю виски. Всего одно воспоминание, и я уже взволнована. Что будет со мной, когда я верну все свое прошлое? Я уже заранее боюсь.

– Кстати, всегда пожалуйста.

Я так резко отпрянула, что едва не упала со стула. Риган выдвигает стул и садится напротив меня. Сегодня на ней черные спортивные штаны, но она все равно в больничной пижаме. Ее руки сложены на груди и похожи на две тоненькие палки, едва поддерживающие ее. Она выглядит такой хрупкой, как будто в любой момент может сломаться пополам.

– Ты о чем? – спрашиваю я.

Риган закатывает глаза.

– О вчерашнем дне. Я это сделала ради тебя. Это такой прикол, но можешь называть это как хочешь.

– Это было ради меня?

– Более или менее.

Я прищуриваюсь. Проблема Риган в том, что она прикрывает свои слова слоями иронии. Я никогда не могу понять, когда она говорит серьезно. От нее можно ждать чего угодно, что порядком раздражает всех, в том числе и меня. Внезапно она подается вперед, и ножки ее стула громко ударяются об пол. От волнения ее глаза похожи на два темно-зеленых блюдца. Вопреки самой себе, я тоже наклоняюсь вперед.

– Обожаю злить эту чокнутую старую крысу. – Риган поворачивается на стуле и указывает на Элис. Та как раз вышла из комнаты и разговаривает с другой медсестрой.

Риган снова поворачивается ко мне.

– Из-за вчерашнего дня меня заперли в белой комнате.

Я подавляю дрожь. Белая комната – кошмар каждого пациента. Я там не была, но слышала немало жутких историй. Кто знает, вдруг все они были приукрашены для пущего драматизма, но я не жду очереди, чтобы узнать, правда ли это.

– Что ж, – медленно начинаю я. – Спасибо за вчерашний день.

Риган широко улыбается, как будто мы лучшие подруги.

– Не бери в голову.

В этот момент в комнату входит Элис. Риган вскакивает со стула и тычет в нее пальцем.

– О боже! Вот и Аттила-гунн! – театрально кричит она. – Все в укрытие! Спасайся кто может!

Элис сердито смотрит на нее. Хотя ее внимание не направлено на меня, я все равно отвожу глаза.

– Тебе нельзя здесь находиться.

– С какой это стати? – с вызовом спрашивает Риган.

– Из-за того, что ты сделала вчера. Ты потеряла много баллов.

В Фэйрфаксе принята балльная система. Это наша разновидность валюты. Если вы накопите положенные вам десять баллов в день, вы – образцовый пациент. А если потеряете баллы, то потеряете и привилегии. Вы тот, за кем нужен глаз да глаз. Бывали случаи, когда люди срывались из-за потери всего одного балла.

Риган, похоже, наплевать на ее баллы.

– А что я сделала вчера? Что же такого я сделала вчера… хм. – Риган задумчиво постукивает себя указательным пальцем по губам. – Я много чего сделала вчера. Вам придется просветить меня, рассказать, что я такого натворила.

– Вставай.

Не давая ей ответить, Элис рывком поднимает Риган за руку.

– Ну-у-у-у, – ухмыляется Риган. – Если вы и дальше будете так хватать пациентов, то не выиграете конкурс «Лучший сотрудник месяца».

Элис отпускает ее.

– А теперь, прежде чем вернуться в «свою комнату», могу я быстренько курнуть?

– Нет. Ты потеряла право курить.

– Что за фигня?!

– Курение запрещено. Ты знаешь правила, Риган.

Они обе выходят из комнаты, но из коридора все еще доносятся их голоса.

Я нервно смотрю на входную дверь. Это смешно, но я все еще жду, когда в нее войдет Синклер. Я его не помню. По крайней мере, пока. Но я знаю, что он может помочь мне с моим прошлым.

Его глаза преследуют меня.