Моё чужое имя

И тут же он решил съездить на квартиру Шороховой за этими бумагами. Документы – это козырь! С ними на руках он сможет на равных разговаривать хоть с Левченко, хоть с Патровой. Почти отстраненно Артем наблюдал, как двое идиотов волнуются и строят планы по сокрытию трупа.

Назар небезосновательно посчитал, что убийства любимой невесты племянника Левченко им не простит. Значит, нужно инсценировать несчастный случай – пожар, например, скроет все следы. Назар поколдовал над газовой плитой, а Пианист мудро заметил, что подозрительно будет выглядеть в квартире женщина в уличных сапогах и пальто. Труп спешно переодели в какой-то халат и оставили в кухне. Перед уходом из квартиры, в кухне, рядом с испорченной плитой устроили небольшой пожар – подожгли занавеску.

***

Весь персонал компании «Оникс» представляла одна-единственная секретарша. Директор очень вовремя оказался «вне зоны доступа», приходящий бухгалтер по телефону обещала приехать – ехала уже два с половиной часа, а Вячеслава Петровича Левченко Сергей попросил не беспокоить.

Салтыков медленно проходился по уютной, пропитанной ароматом кофе приемной – секретарь Лена сидела на своем рабочем месте, вытянувшись в струнку, и боялась вздохнуть. Видимо, к посетителям здесь были непривычны, тем более из полиции.

Обойдя приемную, Сергей взялся за ручку одной из дверей:

— Это кабинет Дмитрия Николаевича! – подпрыгнула на месте Лена.

Кабинет младшего Левченко Сергея пока не интересовал, он тут же толкнул соседнюю дверь – Лена на этот раз промолчала, только поднялась и вошла следом. За окном был ясный день, но кабинет все равно казался затемненным: на полках приличный слой пыли, пустой стол с единственной ровной стопкой бумаг и сиротливо приткнувшимся на углу ежедневником. Без определенной цели пролистывая его, Сергей задал вопрос:

— Лена, а вас не смущает, что ваша сотрудница – Татьяна Шорохова – не появляется на рабочем месте уже две недели?

Та смущенно пожала плечами:

— Ну… я звонила ей несколько раз, но сотовый ее отключен, а к домашнему телефону она не подходит. А что, с ней что-то случилось?

— Случилось. – Сергей захлопнул ежедневник и безжалостно добавил, глядя на девушку: – Ее убили.

Лена отшатнулась к стене, но ничего не сказала, только полными ужаса глазами смотрела на Салтыкова.

— Когда вы видели Шорохову в последний раз?

— В последний раз? Кажется, числа пятнадцатого – здесь в офисе. Ближе к обеду Таня уехала по каким-то своим делам и… все. Ужас-то какой…

— Она не уточняла, куда поедет?

— Таня вроде бы утром с кем-то по телефону договаривалась, с женщиной какой-то… Кажется, она ее Екатериной Алексеевной называла, как—то так. Вроде Таня ей хотела что-то передать.

— Что передать?

— Не помню, — оправдывалась Лена. — Я не вслушивалась.

Сергей уже понял, что здесь ему ничего не добиться. Да и вряд ли бы Шорохова рассказывала, какие она документы кому везет.

— Хорошо, Лена, вспомните, в тот день, пятнадцатого утром, к Левченко кто—нибудь заходил? Может быть, он вел себя как—то странно, не так, как обычно?..

Лена пожала плечами и спрятала глаза:

— Да нет, Дмитрий Николаевич обыкновенно себя вел. И не приезжал сюда никто… только Вячеслав Петрович часов в десять заехал и все. А потом, ближе к обеду Дмитрий Николаевич и сам ушел.

Сергей покивал. Все было, как он себе и представлял: с утра пораньше Левченко—младший убедился, что Катя дома не появится, а позже сюда приехал старший Левченко и забрал ключи от Катькиной квартиры… Но не мог Салтыков не отметить, что не понимает, почему Левченко приехал за ключами сам. Почему не прислал за ними кого-то? И вообще, проще было забрать ключи еще накануне, ведь не утром пятнадцатого ему пришло в голову обыскивать эту квартиру? Наверняка все продумали заранее… Хотя всякое может быть.

— Может быть, когда Татьяна уходила – утром пятнадцатого – она что-то с собой брала? Дискету или папку?

— Папку брала! Черную, пластиковую.

— И с папкой она ушла?

— Да, вроде… Вспомнила! Я ее еще просила тогда бандерольки с документами на почту занести – так она взяла бандероли и папку.

— Она вам не говорила, что в папке?

— Нет… — Салтыков понял, что Лена говорит правду.