Моё чужое имя

— Вот видишь, — зашипела Таня, — кроме еще одной Альки там никого нет! Может, она про Нуйкова и расскажет.

Сама Таня уже поднялась по ступенькам и осторожно заглянула внутрь домика, потом исчезла вовсе. Я поднялся следом и как догнал, сразу заявил:

— Только разговаривать с ней буду я!

— Разговаривай, — повела плечом Таня.

Я осмотрелся. Внутренний интерьер был создан в стиле минимализма: из мебели только два матраса на полу и примус. Еще, правда, был широкий подоконник, судя по бутылкам на нем, служивший столом. Пахло в доме сыростью, водкой и еще чем-то сладковатым, кажется анашой. На одном из матрасов-то и спала девушка — по-видимому, Алька, с которой я вызвался разговаривать. Что ж, будем надеться, что соображает она чуть лучше, чем ее кавалер.

Таня, пока я неловко оглядывался, уже начала шарить по подоконнику. Увидела женскую сумку, и, не осторожничая, высыпала содержимое прямо на пол. Из кучки женского барахла она выудила паспорт и, хмыкнув, раскрыла документ:

— Даминова Альбина Арслановна, — прочитала она, — сестра нашей Али, что ли?

— Фотография ее?

Таня взглянула на документ, потом, щурясь — в лицо спящей красавицы:

— Да вроде похожа… по паспортным фотографиям себя — то не узнаешь. Ты с ней поговорить собирался, может, хоть разбудишь для начала? — И снова начала шарить в сумке.

Первым делом я запер на щеколду входную дверь — тинэйджеру — призывнику здесь делать нечего, потом подошел к матрасу и присел на корточки. Девица начала просыпаться — и слава богу, потому что, как ее будить, я не представлял.

— Ты кто? — хрипло поинтересовалась она, кутаясь в вязаную кофту — в доме было довольно холодно.

— Я Леша, — объяснил я. — Ты — Альбина, вспоминаешь? А теперь вспоминай, когда ты в последний раз видела здесь Сашу Нуйкова.

Девица кое-что начала понимать, потому что в ее покрасневших глазах появилось что — то затравленное и вместе с тем агрессивное:

— Какого еще Нуйкова?

— Александра Нуйкова! — я повысил голос и добавил «ментовских» резких ноток — к ним девица наверняка привыкла. — Весь поселок подтвердит, что он здесь, у твоей сестрицы был восемнадцатого марта. Так что дуру не валяй!

— Врут, начальник! Ей-богу, врут! — Альбина смотрела на меня честными глазами, приложила руки к груди и даже готова была перекреститься, несмотря на свое явно мусульманское вероисповедание. — Альмирку-сестру… ее ж здесь все ненавидят… вот и наговаривают!

— А про что наговаривают-то? Я ее пока ни в чем не обвинял.

— Смотри-ка, что я нашла! — звонко воскликнула Таня и протянула на обозрение мне, а заодно и девице полиэтиленовый пакетик с россыпью маленьких белых свертков внутри.

В звенящей тишине я развернул один из свертков, и на ладонь мне высыпался белый, похожий на соду порошок. Мило… это даже не анаша.

— Кокаин, что ли? — спросила Таня, внимательно наблюдающая за моими действиями.

— Да нет, похоже, героин. Запах специфический…

— А почему белый? Героин обычно серо-зеленый… я по телевизору видела! — оправдалась она на мой удивленный взгляд.

— Хорошего качества, потому что… — я поднес ладонь к лицу девицы на матрасе и громыхнул: — Значит, наговаривают! А пакетик-то на «пятерик» запросто тянет! И я тебе его обеспечу — будь уверена!

— Подожди… — неожиданно меня остановила Таня, положила руку мне на плечо и начала уговаривать: — Да наверняка же это не ее наркотики — девчонка нормальная, неужели не видно? Это же не твоя наркота, да, Альбина? Покажи-ка руки.

Девица с готовностью задрала растянутые рукава своей кофты. Кожа действительно была чистая, наркотой девочка не баловалась.

— Не мое это, начальник… Ну правда не мое!

— А чье?

— Альмиркино! Правда, Альмиркино…

— А почему в твоей сумке?

— Так продать хотела… Альмирке — то уже не нужно.

Мы с Таней переглянулись. Девица явно с наркотой дела никогда не имела: каждый порядочный наркоман знает, что за хранение наркотиков ему в худшем случае погрозят пальцем, а вот за попытку продажи могут и посадить.

— Так это действительно сестры твоей порошок или ей принес его кто?

— Да не знаю я! Алька вообще-то не кололась вроде…

Таня присела рядом с ней на корточки и заговорила, как с близкой подругой:

— А парень у твоей сестры был? Высокий такой, черноволосый?

— Ну, был какой-то, она с ним недели две назад познакомилась. Ему вроде как жить негде было, вот и ночевал у Альки. Не знаю, как его зовут — я его ни разу не видела: перед тем, как он должен был приехать, Алька всех из дома выпроваживала.

— И восемнадцатого он должен был приехать? В пятницу? — Восемнадцатого был убит Каравчук.

— В пятницу?.. — задумалась девица. — Нет, в пятницу я у нее ночевала — никого Алька не ждала.

— А если подумать? — с нажимом спросил я.

— Не было его в пятницу! — перешла на визг Альбина.

Зачем она валяет дурака, я понять не мог. Хотел уже спросить еще жестче, но Таня, вдруг сжала мое плечо, и я сдержался, промолчал.

— А в понедельник двадцать первого он здесь был? — спросила Таня.