Мое чужое счастье

– Пришел проведать, – не обращает внимания на женщин, лежащих на соседних койках. Заходит в палату, и я вижу у него в руках огромную коробку с розами.

– Вот это красота… – слышу со стороны.

– Это тебе. Не волнуйся, гипоаллергенный сорт, без запаха. Никаких последствий.

– Какие могут быть последствия от такой красоты? – начинают перешептываться. Теперь меня с Виталием будут обсуждать…

– Спасибо… не стоило… – прячу глаза.

– Ты как? – садится на край койки.

– Лучше. Завтра надеюсь сбежать.

– Ну это мы посмотрим…

Рука Одинцова накрывает мою. По коже разливается тепло. Даже чувство слабости проходит. Как будто бы Виталий мое исцеление… Глупо. Смущаюсь собственных мыслей и отодвигаю ладонь, чтобы сильно не показывать ему волнение. Одинцов тут же одергивает свою руку.

– А с кем малыш?! – внезапно осеняет: если Вит здесь со мной, то ребенок дома…

– Не волнуйся, он с мамой.

От этих слов неприятно сосет под ложечкой. Бледнею. Неужели Ирма все-таки добралась до моего сына и снова хочет его отобрать… Но как у него язык только повернулся?

– Не понимаю…

– С Надеждой Анатольевной, – поправляется.

– А как же она с ним?..

– Сбежала из больницы. Не волнуйся, она справится. Даже лучше меня. Ей можно доверять. Просто поверь мне, – заглядывает в глаза своими голубыми. Теряюсь. А можно ли?.. Хотя Надежда всегда была ко мне добра… И все-таки надо скорее выбираться из больницы. Кто знает… пока мне сложно кому-то доверять. Особенно после такой подставы, ведь именно она подсунула мне биоматериал своего сына… Как бы мне ни хотелось этого избежать, но нам с ней придется серьезно поговорить.

– Ясно…

– Ты боишься ее, да? – внезапно переходит на шепот.

– Нет… Но… сам понимаешь, какие обстоятельства…

– Все уладится. Она тоже переживает о том, как ты будешь с ней общаться. Но я скажу одно: моя мать не желает тебе зла, наоборот… очень прониклась.

Хлопаю ресницами. Не знаю, что на это ответить.

– А, кстати… я тебе тут привез кое-что… – выкладывает из своей сумки зубную щетку и вещи первой необходимости.

– О, это действительно кстати. Ты меня спас! – радуюсь. Почистить зубы точно не помешает.

– Если нужно что-то из одежды, скажи, я Сеню отправлю.

– Нет, больше ничего не надо.

– А телефон твой где?

– Потеряла, похоже, – опускаю глаза.

– А как до меня дозвонилась?

– Попросила мобильный у медсестры.

– Ты мой номер наизусть помнишь?

– Да, – краснею. Но вместо удивления или многозначительного взгляда, Вит хвалит меня.

– Это замечательно. Ты большая умница, всегда нужно помнить важные номера, в случае чего… А телефон… вот, я тебе оставлю свой рабочий.

– Не надо… вдруг важный звонок…

– Надо. Мне даже по работе всегда на личный набирают. Вообще, не знаю, зачем держу запасной… Видимо, для тебя, – вкладывает в мою руку и сжимает ладонь.

– Не хотелось бы тут залеживаться. Я уже соскучилась по малышу. И домой хочу…

– Он по тебе тоже… И дома без тебя пусто… – внезапно признается.

Повисает пауза.

А не слишком ли я поторопилась, называть квартиру Одинцова своим домом?!.

– Ладно, будь на связи и выздоравливай. Мне нужно ехать в клинику, там кошмар…

– Понимаю.

Виталий улыбается мне и встает с койки, собираясь уйти.

– Вит… – окликаю.

– Да?

– Спасибо, что навестил. И за цветы. И за все…

– Не за что.

– «Спасибо»… ну что за молодежь пошла… поцеловала бы мужика, – слышится от крайней койки у окна.

– Хорошего дня, дамы, – обворожительно улыбается Одинцов, поспешно оглядывая палату, но в то же время, кажется, что смотрит он именно на меня.

– И вам, молодой человек. Заходите еще.

Виталий оставляет меня со странным чувством и под прицельными взглядами «сопалатниц».

– Какой мужчина…

– Загляденье!

– Врач?

– Ну чего молчишь? Арин? Цветочки то вон какие…

– Мой друг. Просто друг, – обрываю поток вопросов и закрываю глаза, делая вид, что собираюсь отдохнуть.

– Конечно, а то мы не видели, как он на тебя смотрит.

– Как? – приподнимаюсь на локте и вглядываюсь в лица женщин.

– Как будто бы ты в больницу со свадьбы попала, и у вас не случилось первой брачной ночи.

Закатываю глаза.

– По-моему, это преувеличение.

– Ты просто не замечаешь очевидного: для «простых друзей» не привозят такие шикарные корзины роз и так ласково по ручке не гладят.

– Ладно, что привязались к девчонке?

– Так интересно же…

– Арин, а он тебе не нравится, что ль?

Раздумываю и пожимаю плечами. Одинцов прекрасный отец. Это я могу сказать точно. А в остальном…

– Ладно, не отвечай. И так все понятно, – женщины вздыхают и теряют интерес, снова начиная обсуждать свои болячки. Ненавижу больницы… Скорее бы мы меня отпустили. Домой.

И на следующий день меня отпускают. Отчего-то лечащий врач настолько невзлюбила меня, что при моем вопросе: когда можно домой, с недовольным лицом заявляет:

– Да хоть сейчас. Никто вас тут не держит. Мест не хватает. Что я вас должна уговаривать лечиться? Не хотите лежать, собирайте вещи и вперед.

Так и застываю от тона. Наверное, я что-то не так сказала…

– Спасибо, – выдавливаю. – Значит, могу идти?

– За выпиской приезжайте через неделю. Если вам вообще нужно, – чеканит, даже не глядя в мою сторону.