Мое чужое сердце

Когда со стола было убрано, посуда перемыта, а ночное небо окрасилось мириадами звёзд, приехал Влад. Мама бросилась открывать дверь, а я принялась поспешно натаскивать пальто. На её уговоры поужинать или, хотя бы испить кофейку, он сдержано отказался, заявив, что заглянул на минутку. Я обреченно вздохнула, уловив скрытое напряжение, витавшее в воздухе. Вся эйфория от домашнего уюта мгновенно испарилась. Оно и понятно: нарушила приказ мужа. На твердое, безапелляционное «нет» взбрыкнула, продемонстрировав непослушание.

Он, как ни в чем не бывало, поприветствовал меня, мягко поцеловав в щеку и пожелав всем спокойной ночи, железной хваткой схватил меня за руку. О, эта хватка дала понять, что не смотря на показное спокойствие, меня ждет серьёзный разбор полетов.

Не смотрела в глаза. Боялась. Хотя знала, что придется. И поговорить придется. Основательно. Выговорившись капитально. Когда, оказавшись на улице, вместо того, чтобы пойти к машине, Влад потащил меня на обледенелую детскую площадку, неподалеку от дома, стало страшно. Потому что никогда не видела его таким злым.

— Чего ты добиваешься? — сразу пошел в наступление, развернув к себе лицом.

— Ты о чем? — попыталась освободиться от стального захвата.

Влад жестко заломил руки, обездвижив, и свободной рукой потянулся к шарфу. Внутри всё похолодело. Не дал, не позволил отпрянуть, придумать хоть какое-то объяснение. Одним махом рванул на себя ткань, сорвав с моих губ злостное шипение, и отшатнулся, будто от удара. Откуда узнал? Неужели Димка? Да быть такого не может.

— С*ка-а-а, — осторожно прикоснулся к лейкопластырю и ненадолго прикрыл глаза. Я видела, как он пытался справиться с эмоциями, плотно сжав челюсти. Сама испытывала подобное. Но хуже стало тогда, когда он открыл глаза и буквально испепелил ими. Я выхватила ткань и вернула обратно на место. — Ещё раз спрашиваю: чего ты добиваешься? — повысил голос. — Ты хоть в курсе, что пыталась утаить от меня, а? В курсе? Да я… — со всей силы ударил кулаком об стоявшую неподалеку горку, от чего я вскрикнула, закрыв лицо руками. Потом ещё раз. И ещё. — Ты когда собиралась сказать? — заорал, слетев с тормозов. — Почему он в курсе, а я — нет? Настя!!! Посмотри на меня! — принялся отрывать мои руки. Я упорно сжимала их, препятствуя, но в итоге сдалась. — Ты хоть понимаешь, что могло произойти?! Да я едва не рехнулся, когда узнал, — и снова треснул по припорошенному снегом пластиковому спуску.

— Меня никто не собирался убивать. Прекрати! — повысила голос, тоже теряя контроль. Нервы накалились до предела. Всё навалилось сразу. Глаза заволокло слезами. — Всего лишь просили передать привет. А молчала потому, что не хочу становиться причиной чьей-либо смерти. Не хочу, чтобы ты рисковал.

С каждым словом Влад становился всё бледнее и бледнее. Грудь тяжело вздымалась. А я смотрела на эту грудь, на белеющий в ночи светлый шарф, связанный собственноручно и чувствовала, что больше так не могу.

— Настя, так нельзя, — внезапно обхватил мое лицо руками и наклонился вплотную. — Не надо заботится о моей душе и тем более спасать её. Не жди от меня проявлений человечности после всего случившегося. Я зверею, теряю себя, когда понимаю, что всё могло повториться. А ты?.. Ты же рвешь меня на части подобными надеждами, не понимая до конца, через что я прошел и на что способен.

— Не ищи во мне поддержки. Я никогда не смогу смириться с подобным.

Он опустил меня и тяжело дыша, произнес:

— Сейчас ты поедешь домой и соберешь всё самое необходимое.

Я офонарела:

— Зачем?

— А затем, что ты уезжаешь. Вот, — протянул паспорт, и я в изумлении уставилась на липовый документ, выданный на имя некой Людмилы Вейс. Такая оперативность пугала или же… он давно был наготове?

Почувствовала, как в одно мгновение холод сковал все тело, как заледенели пальцы от подступающего непонимания. Того самого, которого он так боялся.

— А ты эгоист, Шамров. Только сейчас это поняла. Тебе ведь плевать на мои чувства. Привык, что с каждым твоим словом все должны считаться. Вечно ставишь перед фактом. Так вот, я никуда не поеду. — Не прекращая смотреть в чёрную бездну, с ожесточением разорвала поддельный документ. — И не потому, что взбалмошная, глупая или непонятливая. А потому, что не хочу постоянно зависеть от обстоятельств.

На удивление, Влад отреагировал спокойно: потянулся к карману пальто и извлек ещё один паспорт, который на это раз оставил при себе.

— Чушь. Я всегда думал о тебе, ставил твои чувства и безопасность превыше всего.

— Да? Тогда скажи, что вы там не можете поделить? Сферы влияния? Деньги? Территорию?

— Тебе не понять…

— Так объясни, мать твою. Объясни! Ты же ничего не рассказываешь. Ничем не делишься. Как я могу быть на твоей стороне, стать одним целым, если постоянно слышу одно и то же. Тогда не жди от меня понимания, откровения и прочего, если сам держишься на расстоянии. — Отскочила, но он успел схватить за руку, сжав запястье.