Мое чужое сердце

«P.S. Ты обратила внимание, что на этой я сразу что-то написала? И отправила ее? Я делаю прогресс. Всего доброго – В.».

Взглянула на даму, подавая ей открытку.

– Вы обязательно отправьте ее в почту, хорошо?

– Обещаю. Это важно, я понимаю.

– Ага. Это моей маме.

– Да-а. Мамы – это важно. Мне ли не знать. Я тоже мать.

– Я моей мамуле обязана. Ей от меня прилично досталось.

– В таком случае я позабочусь, чтобы это попало к ней.

– Спасибо.

Потом я вышла на солнышко, в ясный день и еще разок напоследок взглянула на небо. Может, еще что-то мне надо сделать. Осталось еще что-то. Вроде прощай сказать.

Только ничего такого не было. Было ощущение, что тут я все сделала.

Так что пошагала обратно к машине Виктора, села и сказала:

– Теперь давай домой, ладно? Я полностью готова ехать домой.

Так мы и сделали.

Ричард

Дорогая Майра,

я уже дома. Вернулся из последнего своего дурацкого похождения. Хорошо ли, плохо ли, но я и впрямь верю, что покончил со всем этим и теперь смотрю вперед.

Звонил Роджеру, он с большим пониманием отнесся к прежнему моему поведению и даже не уволил меня. Так что, будем надеяться, вскоре я опять возьмусь за работу.

Полагаю, вы знаете, что здесь идет некое подведение итогов. Полагаю, вы чувствуете его приближение.

В эти месяцы вы дали мне множество советов, большинству которых я был рад, некоторым – нет, и в воздухе явно так и зависла вопросительная нотка о правоте. Иногда я чувствовал, что вы правы, в иные времена – что вы, по-видимому, слишком осторожны, что, разумеется, является вашим правом.

Есть у меня искушение оглянуться сейчас назад, после того как уже пройдены некоторые из неблагоразумных дорог, и сказать, что вы были правы во всем и мне следовало бы вас слушаться. Только это не честно.

Вот правда, как я ее в силах выразить в самом лучшем виде.

Вы были правы наполовину. Вы говорили, что ничего, кроме боли, мне это не принесет, и вы были наполовину правы. Это доставило мне боль. Но это не принесло мне ничего кроме.

По-прежнему рад вашей поддержке, невзирая на то кто был прав, а кто нет. По большей части все мы разгуливаем себе, будучи и теми, и другими, как я думаю, почти все время.

Я люблю вас, Майра.

Спасибо вам большое.

Ваш зять по-прежнему,

Ричард

Искусство взросления

Уже не один месяц, как я не брался за дневник. Даже не думал о нем. Но это я записать обязан. После всего, на что я потрудился извести столько чернил, мне необходим этот последний штрих, завершающий случившееся.

Это почти эпилог. Он по-своему совершенен.

Сейчас февраль, почти конец месяца, и я только что получил весточку от Виды. До этого были две открытки. Однако несколько месяцев – ничего.

В целом дело было так.

Конни приехала погостить на выходные, и я потрясен ярчайшей творческой вспышкой применительно к морским гребешкам, чесноку и макаронному изделию «ангельский волос». А потом, как то пристало гибриду рассеянного профессора с безумицей-ученой, в последнюю минуту я катастрофически забыл о сыре «пармезан».

Конни была вполне мила и сбегала в лавку, чтобы купить сыру. Когда она вернулась, то прихватила заодно и пачку моей почты.

– Ты никогда не заносишь письма в дом, – попеняла она.

– Это правда, – кивнул я. – Никогда не приношу.

– Значит, хорошо, что я тут. Тебе открытка на Валентинов день от Виды.

– Валентинов день был неделю назад.

– Не знаю, что и сказать тебе на это.

Я в тот момент был по локти в томатах. Кожицу снимал, вычищал зернышки, нарезал. Так что откликнулся не сразу.

– Что навело тебя на мысль, что это открытка на Валентинов день?