Моё дерево Апельсина-лима (ЛП)

В таком состоянии души я подошел к Рынку. Помыл свои ноги в фонтане и обул свои тапочки. Тотока ждал меня с нетерпением. Я ничего не рассказал ему о своем поражении.

— Зез'e, мне нужна твоя помощь.

— Что ты натворил?

— Ты помнишь Би'e?

— Того быка с улицы Барона Капаема?

— Он самый. Он меня ждет у выхода. Ты не хочешь с ним подраться вместо меня?..

— Но он, же убьет меня!

— Почему он тебя убьет! Ты же драчун и храбрый.

— Хорошо. На выход?

— Да, на выход.

Такой был Тотока, всегда набивался на драку, а затем впутывал меня в свои разборки. Но это было не плохо. Всю свою злость на Португальца я сорву на Би'e.

Надо сказать, что в тот день мне сильно досталось, у меня был лиловый глаз и руки в синяках. Тотока сидел со всеми, подбадривая меня, с книгами на коленях; с моими и своими. Все старались дать советы.

— Бей его головой по животу, Зез'e. Укуси его, вонзи в него ногти, в нем только жир. Бей ногой по яйцам.

Однако, не смотря на мой дух и советы, которые мне давали, если бы, не дон Роземберг, из кондитерской, из меня бы сделали фарш. Он вышел из-за прилавка, схватил Би'e за воротник рубашки и встряхнул его пару раз.

— И не стыдно тебе? Такой огромный, а бьешь такого маленького!

Дон Роземберг тайно вздыхал, как говорили дома, по моей сестре Лал'a. Он знал меня, и каждый раз, когда был с нами, угощал печеньем и леденцами, при этом улыбался так широко, что были видны его золотые зубы.

Я не сдержался и рассказал о моем поражении Мизинцу. Также я не смог скрыть от него лиловый глаз и синяки. Кроме того, когда папа увидел меня в таком виде, то дал мне несколько подзатыльников, а Тотоке сделал внушение. Папа никогда не бил Тотоку. А меня, да, потому что я был самый плохой из всех.

Уверен, что Мизинец все это уже слышал.

Но как я мог не рассказать ему? Он выслушал, гневный и только и смог сказать, когда я закончил, рассерженным голосом:

— Какой подлец!

— Как видишь, драка была не очень.

Шаг за шагом я рассказал ему все, что случилось с «летучей мышью». Мизинец был напуган моей отвагой и даже воодушевил меня:

— Однажды ты ему отомстишь.

— Да, я буду мстить. Попрошу револьвер у Тома Микса и у «Луча Луны» Фреда Томпсона, и устрою ему засаду с индейцами команча; и однажды принесу его развевающуюся шевелюру на кончике бамбука.

Однако злость тот час прошла и стали говорить о других вещах.

— Ксурурука, ты не представляешь. Помнишь на прошлой неделе, я получил приз как лучший ученик, книгу сказок «Волшебная роза»?

Мизинец был счастлив, когда я называл его Ксурурука, он знал, что в этот момент я любил его еще больше.

— Да, помню.

— Но я тебе еще не рассказывал, что прочитал книгу. Это история об одном принце, которому фея подарила розу, красную и белую. Он путешествовал на коне, очень красивом, вся сбруя из золота, так в книге написано. И на этом коне с золотой сбруей он отправился искать приключения. Перед любой опасностью, он тряс волшебной розой, и тогда появлялось огромное облако, которое позволяло принцу спрятаться. По правде, Мизинец, мне кажется, что история довольно глупая, знаешь? Это не те приключения, которые я бы хотел иметь в своей жизни. Приключения, это у Тома Микса и Бака Джонса. И у Фреда Томпсона и Ричарда Толмеджа[28]. Потому что они сражаются как сумасшедшие, стреляют, бьют кулаками. Но если любой из них будет ходить с волшебной розой, и перед каждой опасностью трясти ею, то не было бы никакой привлекательности, тебе не кажется?

— Мне тоже кажется, что это малопривлекательно.

— Но, не это я хочу знать. Я хотел бы узнать, веришь ли ты, что роза может быть волшебной.

— Ну…. это довольно странно.

— Эти люди ходят там, рассказывая что-то, и думают, что дети верят в любую вещь.

— Так и есть.

Послышался шум, оказалось, что это приближался Луис. С каждым разом мой брат становился красивее. Он не был ни плаксой, ни драчуном. Когда он был рядом, я чувствовал обязанность оберегать его и всегда делал это по доброй воле.

Я сказал Мизинцу:

— Поменяем тему, потому что я хочу рассказать эту историю ему; для него она будет привлекательна. Нельзя кому бы то ни было лишать ребенка иллюзий.

— Зез'e, будем играть?

— Я уже играю. Хочешь играть здесь?

— Хочу погулять по Зоологическому саду. Он смотрел удрученно, на курятник с черной курицей и двумя белыми цыплятами.

— Уже поздно. Львы ушли спать и бенгальские тигры тоже. В это время все закрывается; и входные билеты уже не продают.

— Тогда давай путешествовать по Европе. Вот хитрец, все, что не услышит, заучит и затем правильно все говорит. Но по правде я не был расположен путешествовать по Европе. Моим желанием было, находиться рядом с Мизинцем. Он не шутил надо мною и не выражал беспокойство моим разукрашенным глазом.

Я сел поближе к моему братишке и сказал ему спокойно.

— Подожди там, а я придумаю какую-нибудь игру.

Но в тот, же момент, фея невинности пролетела на белом облаке и встряхнула листья на деревьях, кусты у изгороди и листья Ксуруруки. Улыбка осветила мое избитое лицо.

— Это ты сделал это, Мизинец?

— Не я.

— Ах, какая красота! Наверное, наступил сезон, когда дует ветер.