Моё "долго и счастливо" (СИ)

Кутерьма улеглась где-то через час. Тело унесли, новые стулья-кресла принесли, свитки собрали, дверь занавесили, и Эд устроился рядом, вертя в пальцах один из арбалетных болтов.

- Зачем он хотел тебя убить? - спросил принц, судя по взгляду - у болта.

Я моргнула, кутаясь в одеяло.

- Меня? Может, тебя?

Эдвард указал болтом на красноречивую дыру в подушке.

- Ну, может, промахнулся, - протянула я, передёргиваясь.

- Если бы целился в меня - так бы не промахнулся, - усмехнулся Эдвард.

Я закусила губу.

- Ну… меня и раньше пытались убить альбионцы. Кажется, два раза…

- Альбионцы? - вскинул брови Эд. - Вряд ли. Пока ты нужна их королю, никто не станет тебя убивать. А ты им нужна… К тому же, это точно был фрэсниец. Я видел его раньше при дворе. Катрин, у тебя есть враги или…м-м-м… бывшие покровители при моём дворе?

- После того, как ты объявил меня своей невесты, врагов у меня было выше крыши, - фыркнула я. - Сейчас - кому я нужна?

Эдвард долго, задумчиво глядел на меня.

- Верно, - сказал, наконец. - Жаль, что я его убил. Могли бы допросить… Я увеличу твою охрану, Катрин, раз уж альбионцы с этим не справляются.

- Зачем тебе это? - не выдержала я. - Всё, я поняла, что ты добрый. Из тюрьмы ты меня вытащил. Ну и отпусти на все четыре стороны. Смотреть на меня тебе ведь больно?

Принц, опасно прищурившись, тихо произнес:

- Не отпущу. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.

- Чтобы потом ты наслушался очередных гадостей про меня, поверил, и решил помучить, а я бы была под рукой?

- Катрин, - устало протянул Эдвард. - Довольно. Желание принца - закон. И оно не обсуждается.

- Ты не мой принц.

Он стиснул зубы и, выдержав паузу, вдруг приказал:

- Катрин, верни кинжал.

- Какой кинжал? - изумилась я, подминая под себя подушку, где спрятала клинок.

- Мой кинжал, - терпеливо объяснил Эдвард. - Тот, что у тебя под подушкой. Возвращай.

Я молча смотрела на него. Фиг тебе. Не дождёшься!

- Верни сама, - повторил Эд. - Я не хочу делать тебе больно, Катрин.

- С чего бы? - хмыкнула я. - А вдруг захочешь? Пусть будет у меня. На всякий случай.

- Катрин, я обещаю, что не трону тебя…

- Да пошёл ты со своими обещаниями! - взвилась я. И почти в ту же секунду оказалась на краю кровати с заломленными за спину руками.

Убрав кинжал, Эдвард встал, не глядя, как я выпутываясь из-под одеяла. Поднял упавшие на пол шкуры, бросил мне.

- Спи, Катрин. Утром я приведу к тебе врача. Пусть осмотрит. Кажется, у тебя снова жар.

- Мерзавец, - прошипела я, швыряя в него подушкой. - Пользуешься моей беспомощностью!

Эдвард подобрал и подушку.

- Ты пользовалась моей, когда я “гостил” у тебя.

- Идиот!

- Оскорбление наследного принца карается смертной казнью.

- Да иди ты…!

Но Эдвард исчез за дверью - до того, как я успела решить, куда его послать. Осталось бить подушки, представляя вместо них симпатичного зеленоглазого негодяя, в которого каким-то невероятно чудным образом превратился мой принц.

Следующий день прошёл примерно как и предыдущий. То есть я его почти целиком проспала. Меня кормили, лечили, поили снотворным - и я проваливалась в сон, как в омут. Пару раз приходил местный врач. Пару раз я знаками пыталась объяснить ему, что руки перед едой и пациентом желательно мыть (если бы вы видели местных блох, в огромном количестве скачущих по людям, - вы бы тоже рискнули на подобное объяснение). Ничего у меня, конечно, не вышло. А когда попробовала поскандалить, к врачу (детина с руками, как у мясника) на помощь явились Проклятые. А я уверилась, что королевский врач в свободное от работы время подрабатывает королевским палачом. Руки сплошь покрылись синяками после тесного с ним общения. А к вечеру и вовсе почернели - особенно на запястьях. Эдвард, явившийся, как обычно, со свитками, увидел и резко стал похож на быка во время корриды - ну, когда он ещё землю копытом роет.

Были вызваны Проклятые, Эд что-то им “промычал”, потом вся эта компания убралась из моей спальни - надолго. Снова явилась уже ближе к хвалитне, разбудила меня и заставила знакомиться с напуганным до чёртиков благообразным старичком, который - о счастье, знал фрэснийский. И мыл руки, да. Я ему поулыбалась, понаблюдала, как он делает мне повязки, показала горло, дала послушать грудь. Мне оставили лекарства, объяснили, когда что пить, прикладывать и так далее. Пообещали прийти ещё.

Дальше старичку-врачу улыбался уже Эдвард, отдавая внушительно позванивающий мешочек - за работу и беспокойство. Он же пообещал, что господина…э-э-э, не расслышала как-его-там, проводят до дома. Проклятые. Господин долго отказывался, но его не слушали.

- Ты его из постели поднял? - поинтересовалась я, когда мы с Эдом остались в комнате одни.

Эдвард с тоской глянул на разбросанные по столу свитки, махнул рукой и принялся стягивать кот.

- Ввалился вместе с Проклятыми посреди ночи и заставил честного врача тащиться сюда? - настаивала я.

Закрыв глаза, Эд бухнулся рядом на кровать и выдохнул:

- Я ему заплатил.

- И испугал до чёртиков, - подытожила я. - Весь в папочку. Тот тоже обожает своих мертвецов везде понатыкать, а потом смотрит и наслаждается, как всем вокруг плохо.