Мое имя знает море…

– Лерка, я соскучилась, – проворчала я, – как у тебя получается столько спать?

– Не завидуй. Что еще делать в поезде? Все равно выходить гулять на станциях нам не разрешат.

– Разрешат днем один раз выйти, – тут же послышался голос откуда-то из глубины вагона.

Лерка цокнула языком и закатила глаза.

– Спасибо за информацию! – смеясь, сказала я и полезла за блокнотом и ручкой, чтобы снова общаться письменно на более личные темы.

Глава 2

После обеда наш сопровождающий объявил о прибытии на долгую остановку, во время которой мы можем пойти погулять, все в вагоне закричали «Ура!» и стали собираться.

Я вышла из поезда и почувствовала, что уже отвыкла стоять на неподвижной земле: ноги плохо слушались.

– Майка, скорее вставай за мороженым, а я куплю журналы! – крикнула Лерка и за руку подтащила меня к очереди, которая стремительно увеличивалась.

Подруга тут же куда-то скрылась, а я, зажав в руке деньги, стала ждать в предвкушении холодного лакомства.

– Мне в шоколаде! – послышался откуда-то голос Лерки.

Когда дошла моя очередь, я протянула продавщице деньги и взяла два эскимо в шоколаде.

– Ах ты, паразитка! – вдруг я услышала возле своего уха.

Кто-то выхватил у меня из рук эксимо, сунул обратно удивленной продавщице, а из ее рук забрал деньги. Затем этот кто-то вытянул меня за руку из очереди, и я оказалась лицом к лицу с незнакомой женщиной. В следующую секунду я узнала проводницу из соседнего вагона. Низкого роста, полная, с крашенными в желтый цвет замученными кудряшками волос, она смотрела на меня злыми глазами. Постепенно ее взгляд менялся, становился сначала удивленным, затем – испуганным и виноватым.

– Ой, простите, господитыбожемой, – сказала скороговоркой проводница, – обозналась. Ох, надо же! Как со спины на Мурку мою похожа! Прости, пожалуйста, детка, иди, еще успеешь мороженое себе купить.

Проводница сунула мне деньги обратно в руку, подтолкнула к очереди и побежала к вагону, на ходу причитая: «Ох, надо же, ох ты ж».

Я снова встала в очередь, еще до конца не очнувшись от произошедшего. Через минуту вернулась Лерка, размахивая журналами, и удивленно посмотрела на меня.

– Ничего себе, ты все стоишь? Что там, от жары совсем развезло продавщицу? Ну ладно, еще пятнадцать минут у нас есть, уж должны успеть.

Мне было неловко рассказывать подруге о произошедшем, потому что последующие возмущения Лерки могла услышать проводница. Похоже, ей и в правду было стыдно.

Листая журнал, мы дождались своей очереди, и вдруг услышали откуда-то сбоку: «Девчонки, купите мне эскимо, а?»

Мы повернулись и увидели возле себя девушку лет шестнадцати. Она протягивала нам деньги и смотрела умоляющим взглядом.

– Ладно, давай, – Лерка вскользь глянула на девушку, взяла деньги, купила три эскимо в шоколаде и одно отдала девушке.

Мы сели на скамейку и принялись за мороженое. Девушка расположилась рядом, пригнулась, спрятавшись за широкую спину продавщицы, и стала быстро поглощать эскимо.

Лерка ткнула меня в бок, показав глазами на девушку, а я улыбнулась. Тут до меня дошло, с кем меня спутала проводница: именно с этой поедательницей мороженого. Девушка была чуть выше меня, но тоже в черной футболке и джинсовых шортах. Тоже русые волосы до лопаток. Лицо, конечно, немного отличалось: у девушки глаза были побольше, а нос и губы тоньше, чем у меня. Еще, пожалуй, в груди она была попышнее, чем я.

– Ох, девчонки, какое блаженство! – воскликнула девушка. – Вы меня спасли. Тетя не разрешает мне покупать эскимо в шоколаде.

– Ваша тетя – проводница? – спросила я.

– Ага. Она и есть. Тетя Люба. Везет меня к другой тете. Житья мне от них нету.

Мы смущенно промолчали.

– А вы куда едете? – поинтересовалась девушка.

– В лагерь, – ответила я.

– Ааа… везет вам. А я пахать еду.

– Пахать? – удивилась я.

– Да, у другой моей тетки кафешка в Севастополе, вот меня и отправила мама на заработки. У тамошней тети вообще-то есть сын, но он весной в армию ушел. А кому-то надо помогать в кафе. Сначала мою старшую сеструху отправили, да она сбежала в Ялту. Потом меня снарядили. Знала бы я сразу, на что подписываюсь, отказалась бы. Финка только перед моим отъездом позвонила, рассказала мне, как ее там мучили, продыху не давали.

– Финка? – переспросила Лера.

– Финка – сестра моя. Вообще-то ее зовут Жозефина.

– Красивое имя, – сказала я.

– Ага, – усмехнулась девушка. – Особенно с фамилией прикольно сочетается: Жозефина Пенькова. Мама у нас еще та шутница. Говорит, у девочек должны быть красивые имена. Меня, кстати, зовут Марианной.

– Очень приятно, – отозвалась я. – Майя.

– Лера, – проговорила моя подруга с набитым ртом, не отрываясь от эскимо.

– Ну, а дома у нас еще Клеопатра на горшке сидит и Афродита слюни пускает. И все Пеньковы.

Лерка фыркнула и стала кашлять, чтобы скрыть смех. У меня получилось сохранить лицо.

– Только когда родился долгожданный сын у мамы, папа на редкость оказался дома и пошел сам его записал Иваном. Мама хотела Кристианом назвать, но папа сказал, что не позволит испортить сыну жизнь таким именем. Жаль, папы не было рядом, когда мама нас называла.