Мое искушение

Стараясь освободиться, упираюсь ладонями в стальную грудь. Ощущаю рваное дыхание и бешено колотящееся сердце. Жадные губы ломают мое сопротивление, лишая воли, закручивая тугие узлы в животе. Илья целует так, словно это наш первый и последний поцелуй. И он не может насытиться мной, заставить себя прекратить. Мычу, сжимая губы, пытаясь оттолкнуть каменно-напряженное тело. Но Илья лишь сильнее вжимает меня в себя. Пожирает мой рот, прикусывает губы, почти рыча. И вдруг резко смягчает напор, теперь уже лаская мои губы и язык своим языком. Из мужской груди вырывается глухой стон. Хриплое дыхание разбивается о мое лицо. Он покрывает его быстрыми поцелуями. Эта сумасшедшая, жадно-требовательная реакция на нашу близость сносит и мне голову.

Меня накрывает похожая жажда. Мне нужно оставить частицу его себе. Вопреки логике и рассудку сама прижимаюсь к Илье, прямо через одежду ощущая горячее тело. Моя грудь вжимается в его. Руки, скользнув по широким плечам, обхватывают мощную шею. Пальцы скользят под воротник рубашки, обжигаясь о пылающую кожу. Больше всего сейчас хочется избавить его от одежды. Пройтись ладонями по гладкому торсу, под которым играют мускулы. По телу Ильи пробегает дрожь. Он крепко обхватывает меня за талию и вжимается в мои бедра своими. Позволяя полностью ощутить каменную твердость в своем паху. Это делает мои мышцы слабыми настолько, что ноги подгибаются сами.

Внизу в подъезде громко хлопает входная дверь. На лестнице раздаются шаркающие шаги. Этот звук мгновенно выводит нас обоих из наваждения. Я вспоминаю, где нахожусь. И ужасаюсь тому, что делаю. Упираюсь в каменные плечи и пытаюсь оттолкнуть от себя. Шумно дыша, Илья разрывает объятия и отступает на шаг, тряся головой. В его глазах бушует темная буря, грудь ходит ходуном. Красивое лицо все еще искажено страстью, но на нем постепенно проступает отрезвление. А за ним и жгучее раскаяние. Прислонившись спиной к двери, стараюсь успокоить дыхание, с болью в груди наблюдая за этими изменениями.

Наконец Илья берет себя в руки. Растерянно оглядывается на лестницу, с которой все также слышны приближающиеся шаги. Кое как справляется с дыханием и быстро сбегает вниз. Слышу голос Ольги Петровны:

— Илюша, ты куда? К нам приходил? Яночка тебе не открыла?

— Потом, тетя Оля. Позже зайду... — хрипит Илья, и меня снова бросает в дрожь от его севшего голоса. А дальше громко хлопает подъездная дверь.

— Ничего не понимаю, — ворчит женщина, продолжая подниматься по лестнице. Оставляю дверь квартиры открытой и запираюсь в ванной. Мне нужно время, прежде чем смогу взглянуть Ольге Петровне в лицо.

Выйти из своего убежища все же приходится. Но передышка идет мне на пользу. За это время удается себя убедить, что поцелуй — большая ошибка. И со стороны Ильи, и, конечно, с моей. Собственное поведение, вообще — шок для меня. Никогда еще обычный поцелуй так не заводил, практически начисто лишая разума. Наверное, причина в том, что никто настолько жадно меня не целовал. Даже Ромка. Теперь уже точно ясно, что Илья испытывает ко мне отнюдь не родственные чувства. И вовсе не неприязнь, как раньше считала. В любом случае я должна была его оттолкнуть. Верность и честность для меня — не просто слова, а залог настоящих отношений. Не в первый раз ко мне подкатывают мужчины. До сих пор это вызывало только брезгливость. Но с Ильей все с самого начала не так. Что он подумает обо мне теперь — страшно представить. Если бы не уехал, не уверена, что смогла бы смотреть ему в глаза.

Блиде к вечеру возвращается Ромка. Задумчивый и как будто недовольный. Ни о чем его не расспрашиваю. К этому времени мы с Ольгой Петровной успеваем приготовить ужин. Механически выполняю нужную работу, почти не участвуя в разговоре, в который женщина пытается меня втянуть. Помогает отсылка на головную боль. Сразу после появления Ромы садимся за стол. Едим в тишине, разговор почему-то не клеится не только у меня, но и у матери с сыном. Похоже, все пребывают в собственных мыслях. Я тоже молчу, ни словом не упоминая об отъезде Ильи. Пусть сам сообщает родственникам. Впрочем, он и не просил ничего им передавать.

Оставшееся до сна время провожу в нашей комнате. Отсылаю письмо на работу, читаю книгу. Ромка валяется на кровати, уставясь в свой ноутбук. Несколько раз за вечер звонит его телефон, и он, виновато улыбнувшись, уходит в другую комнату, чтобы не мешать мне разговорами. Когда укладываемся спать, с удивлением понимаю, что жених так ничего и не сказал об отъезде брата. Вряд ли бы стал это скрывать от меня. А значит, Илья по какой-то причине ему не сообщил. И Ольге Петровне тоже, она бы наверняка поделилась с нами информацией. Но раздумывать о причинах такой скрытности больше не хочу. После всего произошедшего тема Ильи в моих мыслях — табу. Давно пора выкинуть его из головы и сосредоточиться на женихе.