Мое ходячее несчастье

— Друзья могут спать с кем угодно и спокойно это обсуждать. По-моему, у вас не так.

— Нет. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями.

— Еще как значит, старик.

Пожалуй, он не так уж и ошибался, но мне не хотелось этого признавать.

— Просто… — Я замолчал, изучая лицо Шепа. Он меньше, чем кто угодно другой, был склонен меня осуждать, но все равно я боялся проявить слабость, рассказав ему, как много думаю об Эбби. Шепли, скорее всего, поймет меня, но почувствую ли я себя лучше, если выскажу свои мысли вслух? — В ней есть что-то такое, чего мне всегда не хватало. Вот и все. При этом я вижу, какая она клевая, и не хочу ни с кем ею делиться. Стремно, да?

— Ты не можешь ею делиться или не делиться, если она не твоя.

— А что я знаю о том, как ухаживать за девушками, Шеп? Мой единственный пример — это ты и твои пассии, с которыми у тебя были самые запутанные, болезненные и обременительные отношения! Если она начнет с кем-то встречаться, я ее потеряю.

— Ну так встречайся с ней сам.

Я покачал головой:

— Мы не готовы.

— Это еще почему? Ты боишься? — спросил Шеп, бросив мне в лицо кухонное полотенце.

Оно упало на пол, я поднял и принялся изо всех сил скручивать то в одну, то в другую сторону.

— Она не такая, как все, Шепли. Она хорошая.

— Ну и чего же ты ждешь?

Я пожал плечами:

— Нужен хотя бы какой-то повод.

Шеп состроил недовольную гримасу и включил посудомойку. Раздался шум машины, смешанный с шумом льющейся воды.

— Скоро у нее день рождения, Мерик собирается это отпраздновать, — сказал Шепли, направляясь к себе в комнату.

— День рождения Эбби?

— Да, примерно через неделю.

— Тогда, конечно, нужно что-то организовать! Ты знаешь, что она любит? У Мерик уже есть какие-то мысли? Наверное, я должен что-то купить. Черт, что же ей купить?

Шепли остановился на пороге своей спальни и улыбнулся:

— Успеешь придумать. Лекция через пять минут. Поедешь со мной?

— Нет. Лучше попытаюсь еще раз усадить Эбби на свой байк. Для меня это единственная возможность оказаться у нее между бедрами.

Шеп рассмеялся, дверь его комнаты захлопнулась. Я пошел к себе, натянул джинсы и футболку. Телефон, кошелек, часы. Бедные девчонки! Им полжизни приходится заниматься фиг знает чем, чтобы только выйти из дому. Я бы так не смог.

Долбаная лекция все никак не кончалась. Со звонком я выскочил из корпуса и рванул через весь кампус к «Морган-холлу». Эбби стояла на крыльце с парнем. Как только я их увидел, кровь вскипела. Но потом я облегченно вздохнул: это был Финч. Он курил, а она слушала его болтовню и смеялась. Он бурно жестикулировал (видимо, как раз дошел до кульминации очередной своей потрясающей истории), изредка переставая размахивать руками только для того, чтобы поднести ко рту сигарету.

Когда я подошел, Финч подмигнул Эбби. Мне показалось, это хороший знак.

— Привет, Трэв! — пропел он.

— Финч, — быстро кивнул я и тут же переключился на Эбби: — Я собирался домой. Тебя подвезти?

— Нет, мне нужно в общагу, — улыбнулась она.

В желудке похолодело, и я, не успев подумать, брякнул:

— Ты сегодня не приедешь ко мне?

— Приеду. Но сначала хочу забрать кое-что из вещей.

— И что же?

— Ну, например, бритву, если хочешь знать.

«Черт! Я от нее тащусь!» — подумал я, а вслух сказал:

— Да, тебе не помешало бы побрить ноги. А то ты меня всего исцарапала.

У Финча глаза чуть не вылезли из орбит. Эбби нахмурилась.

— Вот так и рождаются сплетни! — проворчала она и, повернувшись к своему приятелю, добавила: — Я сплю в его постели. Просто сплю!

— Ага! — осклабился Финч.

Не успел я опомниться, как Эбби уже топала по лестнице в свою комнату. Прыгая через ступеньку, я догнал ее:

— Не сердись, я же пошутил!

— Все и так думают, что у нас секс. А ты еще подливаешь масла в огонь!

Заняться с ней сексом было бы неплохо. Но если раньше я смутно надеялся, что она этого хочет, то теперь вопрос отпал. Черт возьми, Эбби действительно не собиралась со мной спать!

— Какая разница, кто что подумает?

— Разница есть, Трэв!

Она распахнула дверь своей комнаты и принялась метаться из угла в угол, открывая и закрывая ящики, хватая какие-то вещи и бросая их в сумку. А я вдруг остро почувствовал, будто потерял что-то дорогое. В таком состоянии хочется либо плакать, либо смеяться, и я усмехнулся.

Эбби посмотрела на меня потемневшими глазами:

— Это совсем не весело. Хочешь, чтобы все в колледже считали меня одной из твоих шлюх?

Моих шлюх? Они не были моими. Как раз потому, что были шлюхами. Я взял сумку у нее из рук. Дело плохо: знаться со мной, не говоря уж о том, чтобы быть моей девушкой, — для Эбби это означает запятнать свою репутацию. Раз так, то почему она до сих пор не отказалась со мной дружить?

— Никто ничего подобного не считает. А тот, кто считает, пускай молится, чтобы я его не услышал.