Мое королевство. Бастион [СИ]

Минута, две, три, коня в галоп, вот уже Инну нагнал — а Ариша из виду потеряна, обретя свободу маневра.

К домику обходчика отряд выскочил на полном скаку. Тут же увидели гнедых. Те порвали постромки и жевали сухую траву, медленно остывая, все в пене. Бричка валялась, потеряв колесо. В остальном мирный пейзаж. Луг, перелаз, три яблони. Ветер тряхнул — яблоки попадали со звонким стуком на жестяную крышу. Домик беленый, обихоженный. Но что-то было не так. Что-то в картине смотрелось нарочитым. Ветка заброшена, неужели кто-то тут живет? А дым над трубой чуть заметно поднимается и колышет раскаленный воздух.

Даль послал в дом Талызина и Инну, а сам, привязав коня, вышел на зады, к огородику. Ровные грядки моркови торчали хвостиками, рядом — пожухлая картошка: копать уже пора. А через межу тропинка то ли к большому ручью, то ли к маленькой речке: полоса густой, чуть тронутой желтым зелени отмечала ее невидимые извивы. Вдалеке мекнула коза. Даль сделал шаг на тропинку, и тут же, вылетев из кустов, пуля оцарапала плечо. Пригнувшись, выдергивая из-за спины револьвер, Даль метнулся туда, петляя — чтобы труднее было прицелиться. Инна с Талызиным тоже выскочили на выстрел. Побежали следом.

Кусты качались — стрелок, похоже, не был профессионалом, а не то бы переместился или ушел, не потревожив ветки. Даль злился на себя, что глупо подставился под выстрел. И что не приказал сразу взять собак. А ну как и этот уйдет?

Но треск и качание веток показывали, где неизвестный проламывается сквозь кусты, а громкое плюханье известило, что он упал в реку. И тут же раздался морозящий душу крик.

Даль нервно хихикнул, представляя, что стрелком закусывает невесть как попавший в деревенскую речку корморанский крокодил. А оказалось, Гай Сорен, внук великого деда, просто не умел плавать.

Побултыхавшись, младший Сорен поднялся, пошатываясь и маша руками, потому что ноги разъезжались в иле. И продолжал ошалело голосить, не открывая глаз, хотя стоял в воде не глубже чем по колено.

Талызин сплюнул, спрыгнул в речку, не жалея сапог. Отвесил Гаю пощечину, принуждая пажа ея величества заткнуться. Заломил юноше руку и пинками погнал дурачка к берегу.

Инна, стянув с Даля армяк и разрезав рукав косоворотки, бинтовала ему плечо. Крапивин морщился.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Гая он.

— Можете меня пытать, — младший Сорен сглотнул, под тонкой кожей шеи дернулся кадык. — Я вам ничего не скажу.

— Скажешь. Скажешь, как миленький, — Талызин еще раз пнул Гая под тощий зад. — Или мы деду тебя отдадим.

Гай затрясся, как щенок, разбрызгивая воду, глаза чуть ли не закатились на побелевшем лице.

— Пошел! — оперативник качнул в руке охотничье ружье Гая. Даль с Инной отправились следом. Инна все поглядывала, чтобы подхватить, если начальство вдруг станет терять сознание. А комиссар злился, чувствуя, что безнадежно опаздывает. Вдруг как Ариша с подельниками растворится в который раз на просторах огромной империи. Доказывай тогда, что ты не козел.

— Там с ним был еще кто-то? — спросил он Талызина. Надо людей к ручью послать, осмотреть все.

— Не видел. На одного лежка была приготовлена, — Венедикт шумно втянул воздух. Даль внезапно для себя понял, что перестал испытывать к нему неприязнь. Надо его из столичного комиссариата в имперский перевести.

Талызин, видимо, что-то понял и улыбнулся краешком губ.

В доме обходчика был идеальный порядок. Печь с утра натоплена, пахнет луком от вязанок на гвозде, картошкой, опарой.

На окне ситцевые занавески, на полу домотканые половички. Сапоги Гая и Талызина оставили на них и на чисто выскобленном полу грязные пятна, и Крапивин поморщился, настолько вода и грязь диссонировали с местной чистотой.

— Кто здесь жил? Куда Ариша подалась? Вы ей помогали?

— Дайте попить, — сказал Гай жалобно. Опустился на лавку, трясясь цуциком.

— Не тяни! — Инна, злобно щурясь, толкнула к Сорену кувшин с кислым молоком. Тот отхлебнул, поморщился.

— Мне будет снисхождение?

— Не тяни и не торгуйся. Кто здесь был? Куда они поехали?

— Не скажу.

Талызин передернул затвор. Гай подпрыгнул:

— Вы права не имеете! Вы же! Вы же не станете меня убивать? Это нечестно!

— Кто бы о чести говорил, — оперативник сел, поставив ружье между коленями. — Я бы соли зарядил да в тебя при попытке к бегству грохнул. Да начальство вот не позволит.

Даль посетовал, что не взял с собой часы. Голова тупо болела, руку тянуло.

Гай простецки вытер тылом ладони у себя под носом.

— Эдик жил, Вырезуб. Мы условились, что тут встретимся. Он молоко в поселке продавал, видел Аришу. И нашу ячейку подключили.

— Ячейку, значит, — Даль подтянул кувшин и опрокинул в себя молоко, глотая комки и приятную на вкус сыворотку. Стало прохладнее.

— Детали потом. Куда они двинулись?

— Эдя и Ариша? — уточнил Гай со слезами в голосе.

— А тут еще кто-то был?

— Только я. Я не хотел стрелять, честно! Оно само как-то получилось, — юноша увял и поскреб носком сапога половицу.

— Так куда они отправились?

— На фабрику. Там дача для инженеров была. Ну, когда ночевать оставались. Производственный цикл, все такое.

— На дачу… И долго там просидят?